Сказки и легенды
Шрифт:
Старый пономарь встретил "славного ученика" торжественной речью.
– Дети!
– сказал он.
– Вы будете иметь счастье сидеть с первым ребенком Швейцарии! Герой, еще не умеющий читать! Молодой Телль, - он входит с яблоком на голове в вашу среду. Да послужит он вам примером. Подражайте ему, дети!
Неосторожные слова!
Потому что, привыкший к чужим яблокам, Телль выучил детей лазить через забор и грабить чужие сады. Когда их ловили, дети кричали:
– Учитель велел. Мы с Телля берем
В науках он шел не особенно успешно.
Когда приехало начальство производить экзамен, "гордость школы" вышел отвечать, не зная ни аза.
– Что вы знаете по географии?
– Швейцария. Фирвальдштетерское озеро, на котором мой отец, знаменитый Вильгельм Телль...
– Довольно, довольно... По истории?
– Когда наместник Гесслер обратился к знаменитому Вильгельму Теллю...
– Довольно! По арифметике?
– Яблоко. Два яблока. Три яблока. Стрела. Две стрелы. Три стрелы.
– Ради бога!.. Каковы ваши успехи по чистописанию?
Мальчик Телль отступил шаг назад, заложил палец за пуговицу и, высоко подняв голову, как будто на ней все еще лежало знаменитое яблоко, громко ответил:
– У нас, у Теплей, пальцы созданы для того, чтоб держать стрелы, а не перья!
Пришлось поставить ему круглое пять. Из патриотизма. В наше время из молодого Телля, наверное бы, вышел проводник по горам. Но в то время иностранцы в Швейцарию еще не ездили. И юноша шатался по горам просто, - бесплатно. Истории его не знали только новорожденные дети. Никто не хотел слушать:
– Надоели нам эти яблочные вещи!
И молодой Телль просто, без историй, брал у людей то, что ему нравилось.
Яйца, цыплят, кур. Доил чужих коров. И когда его ловили с поличным, он же еще стыдил:
– А? Хорош же ты патриот? Башку тебе за это проломить следует! Я для вас своей головы не жалел. Под яблоком из-за вас стоял. А вам для меня, черти поганые, курицы жаль?
Люди махали рукой и отставали.
– Действительно, он...
Он носил, - говорят летописи, - шапку с пришитым на ней яблоком.
И когда видел на дороге чужестранца, подходил, рекомендовался:
– Мальчик Телль!
И предлагал рассказать свою яблочную историю. И так до глубокой старости.
– Один вопрос, пастор! Был он женат?
– Нет. Ни одна девушка не соглашалась выйти за него замуж. "Сын такого плохого отца, который, не умея стрелять, стрелял в своих детей, сам должен быть плохим отцом".
Он останавливал всякого встречного швейцарца одним и тем же вопросом:
– Ну, что, брат, свободны? Швейцарец радостно улыбался:
– Свободны!
– А что, брат, хорошо быть свободным?
– Известно! Нешто плохо!
– Ни баронов!
– Какие бароны, - ежели свобода!
– Так что счастлив, доволен?
– Разумеется.
–
– Известно, ваша милость, дай вам бог доброго здоровья...
– То-то, моя милость! Присел бы тогда. И ни яблока, ничего бы не было.
– Мы это очень хорошо понимаем!
– То-то "понимаем". Развязывай кошель-то... Это ты столько за яблоко даешь? Ах, ты, шельма, шельма! Да хочешь, я тебе вдвое больше дам? Клади на голову яблоко, становись, я стрелять буду!.. Поневоле давали. В конце концов он так надоел, что швейцарцы, - говорят летописи, - были не рады своей свободе.
А он еще грозился:
– Все у меня в долгу неоплатном! И вам это яблоко-то соком выйдет! Тогда-то швейцарские ученые собрались, обсудили вопрос, как быть, решили, что остается одно, - и вынесли постановление:
"На основании новейших изысканий, считать рассказ о Вильгельме Телле мифом, а самого героя никогда не существовавшим".
Их поддержали в этом королевские ученые других стран.
Так создалась легенда о легенде о Вильгельме Телле. "Молодого Телля", - ему, впрочем, в то время было уже за пятьдесят, - немедленно арестовали и посадили в тюрьму:
– За бродяжничество и наименование себя чужим именем.
– Как отнеслась к этому страна, пастор?
– Ликование было всеобщее. Словно избавились от моровой язвы. Только потом, когда сын Вильгельма Телля умер, - нахлынули воспоминания, и пред невольно затуманившимся слезою глазом снова предстало это видение: отрок с яблоком на голове. Швейцарцы поставили над его могилой памятник:
"Мальчик Телль, 62-х лет от роду".
Мы оба сидели молча, подавленные тишиной и поднявшимся снизу, из долин, мраком. Бледная Юнгфрау казалась призраком горы на потемневшем небе, на котором загорелись уже звезды.
– Как все призрачно на этом свете!- тихо сказал я.
– Какая странная судьба борцов за свободу...
Пастор, кажется, улыбнулся.
– Повар готовит соусы для других. Сам он их не ест. То же и в деле свободы.
Я заплатил за молоко. Мы пожали друг другу руки и разошлись. С гор спускался туман. Я шел в белом густом тумане, думал о тщете всего земного и получил насморк.
СЧАСТЬЕ
(Татарская сказка)
Ее вяло и безучастно рассказала старая татарка.
Ее, шутя, пересказала молодая, хорошенькая женщина.
Ее печально расскажу я вам. Жил-был на свете татарин Гуссейн. Был он беден, - хотел быть богат.
Был одинок, - хотел быть женат. Был несчастен, - хотел быть счастливым. Клял и проклинал он Судьбу.
– Ты грабишь одних, чтобы отдать все другим! Почему у одних все есть, когда ничего нет у других? Почему? Почему ничего нет у меня?