Сказки народов мира; Тысяча и одна ночь
Шрифт:
Старый Ле обрадовался и повел первого молодца во двор, указал на высокое-высокое дерево возле изгороди.
— Я прикажу слуге залезть на самую вершину, — сказал он. — Пусть он помажет один листочек известью. А ты должен сбить этот листочек одним выстрелом и чтобы упал он прямо перед нами.
Взял стрелок свой лук со стрелами. Выпустил он одну-единст-венную стрелу — и перед глазами у всех закружился лист, меченный известью.
Решил старый Ле испытать второго молодца. Повел он его на берег моря, показал кольцо и сказал:
— Я прикажу кому-нибудь из своих слуг отплыть на лодке подальше в море да бросить его на дно. Ты же должен
Не стал ныряльщик медлить: скинул одежды и прыгнул в море. Не успели те, кто на берегу остался, бетель [28] пожевать, а он уже из воды вынырнул. Радостно помахал рукой и показал всем кольцо.
Настала очередь третьего молодца. Повели его на рынок. Старик Ле указал лекарю на умирающего нищего и говорит:
28
Бетель — Во Вьетнаме, как и в других странах Юго-Восточной Азии, существует обычай жевать бетель. Для этого берут кусочек свежего или сушеного ореха арековой пальмы, обертывают его бетельным листом, то есть листьями бетельной лианы, добавляя немного извести и пряностей. Все это вместе называется бетель. Бетель имеет легкое возбуждающее действие; губы человека, который жует бетель, окрашиваются в кроваво-красный цвет. В старину во Вьетнаме небольшой отрезок времени измерялся теми несколькими минутами, которые требовались, чтобы изжевать порцию бетеля.
— Исцели его.
Осмотрел лекарь больного. Быстро приготовил отвар из листьев и трав и дал ему выпить. Через несколько мгновений больной встал и попросил есть, будто только что пробудился после долгого сна.
Видит старый Ле, все три молодца искусны в своем деле, растерялся. За кого из троих отдать ему дочь, не знает.
— Все вы пришлись мне по душе, — говорит. — Выдать дочь за любого из вас — большое счастье. Но вас трое, а дочь у меня одна. Как тут быть? Пойдем все вместе в храм, вознесем молитву и погадаем на палочке. На кого из вас палочка укажет, тому и быть женихом.
Все трое согласились с ним и пошли в храм. Только приступили они к молитве, как из дому прибежал человек и говорит:
— Красавица Ле в поле траву полола, вдруг прилетел гриф и унес ее.
Услышали это молодцы, побежали к полю — смотрят, а гриф уже над морем летит.
Искусный стрелок мгновенно приладил стрелу, натянул лук, и тут же гриф с перебитым крылом рухнул в море, увлекая за собою девушку.
Тут ныряльщик прыгнул в море и тотчас вынес девушку на берег. Но бедная девушка была мертва, и тогда за дело принялся лекарь, и оживил он девушку.
— Если бы я не подстрелил чудовище, — сказал старику Ле первый молодец, — мы бы и следов красавицы не нашли. Так что быть ей моей женою.
— Нет, подождите, — возразил второй, — если бы я не вытащил девушку на берег, то, как бы ни был меток стрелок, все равно не спасли бы мы красавицу.
— Если бы не мое искусство врачевания, то сейчас перед вами лежало бы бездыханное тело. А потому справедливо будет отдать ее в жены мне, — уверял третий.
Никто из троих не хотел уступать. Старый Ле пригорюнился, не знал он, как ему быть, кому из молодцев отдать дочку в жены. И решили все вместе пойти к правителю, чтобы он их рассудил.
Долго думал правитель, какое ему решение принять, и наконец придумал. Позвал он к себе старого Ле с дочерью и трех искусных
— Все вы одинаково искусны в своем ремесле. Каждый помог избежать беды. Но как бы там ни было, лекарь не может получить девушку в жены, как не может он требовать себе в жены каждую спасенную им женщину. Дочка Ле должна видеть в лекаре благодетеля, а не мужа. Что же касается стрелка, то стрелять в птицу и не думать о том, что девушка упадет в море, неразумно: если бы не оказалось рядом ныряльщика, никто не смог бы достать девушку со дна моря. Потому будет разумно, если ныряльщик и красавица Ле станут мужем и женой. А супруги пусть считают своих благодетелей братьями.
Выслушали три молодца совет правителя и сделали, как он велел.
Стали все трое назваными братьями, да такими дружными, какими и родные не бывают. Искусный же ныряльщик женился на красавице Ле. Говорят, они и теперь живут в любви и согласии.
Во времена давние-стародавние жили два брата. Братья рано осиротели. Старший брат был жаден и скуп. Он забрал себе все наследство, а младшему брату оставил одну только хижину.
Возле той хижины росло чудесное дерево карамбола, оно давало вкусные, сладкие плоды. Младший брат и его жена были люди добрые, незлобивые и на бедность свою не сетовали, работали от зари до зари в поле на хозяина да заботливо ухаживали за своим деревом карамболой — сладкие его плоды они относили на рынок и продавали. Тем и жили супруги.
И вот в ту пору, когда на дереве уже созрели плоды, к нему повадился прилетать огромный Ворон. Едва наступит день, а Ворон тут как тут. Сядет на ветку и клюет плоды. Как ни гнала его жена младшего брата, Ворон все посиживал себе на ветке да поклевывал плоды, выбирая те, что повкуснее. Бедная женщина из сил выбилась, его прогоняя. Однажды села она под деревом и громко заплакала:
— Горе нам, горе! Ведь семья наша тем и живет, что продает плоды. Как же нам быть теперь, о господин Ворон? Вы все склевали, нам ничего не оставили. Придется нам с голоду помирать.
И вдруг Ворон с вершины дерева ответил ей человеческим голосом:
— За каждый плод заплачу куском золота! Шейте суму три ладони в длину!
Испугалась жена, она поняла, что птица эта волшебная, и не посмела больше своими жалобами докучать Ворону, побежала к мужу и обо всем ему рассказала.
Рассудили супруги, что надо так и сделать, как приказала птица, и сшили каждый себе по суме длиной в три ладони. С тех пор изо дня в день прилетал Ворон, садился на дерево, а досыта наклевавшись, кричал, перед тем как взмахнуть крыльями и улететь:
— За каждый плод заплачу куском золота! Шейте суму три ладони в длину!
А когда Ворон склевал последний плод, он распушил крылья, опустился во двор и громко крикнул:
— За каждый плод заплачу куском золота! Несите суму три ладони в длину!
Младший брат вынес обе сумы, а Ворон приказал сесть ему на спину. Ворон взмыл в вышину, помчался по небу в дальнюю даль, пролетел десять тысяч раз по десять тысяч зэмов [29] и опустился на острове, что одиноко стоял средь синего моря.
29
Зэм — старая вьетнамская мера длины, около 500 метров.