Сказки народов Восточной Европы и Кавказа
Шрифт:
Вот раз баба и говорит старику, чьи волы были:
— Отведи волов на базар и продай, а мы себе купим лошадей и повозку, будем сами по воскресеньям в церковь и к родичам ездить. Да и то сказать — ведь сосед свою повозку не кормит, а нам приходится кормить.
Накинул старик веревку волам на рога и повел.
Ведет по дороге, догоняет его человек на коне.
— Здорово!
— Здорово!
— А куда ты волов ведешь?
— Продавать.
— Променяй мне волов на коня.
— Давай!
Променял он волов на коня, едет на коне. А тут навстречу ему ведет человек на ярмарку корову.
— Здорово!
— Здорово!
— А куда это ты едешь?
— Вел я на
— Променяй мне коня на корову.
— Давай!
Поменялись. Ведет он корову, а тут человек свинью гонит.
— Здорово!
— Здорово!
— А куда это ты корову ведешь?
— Да вел я на ярмарку волов, да на коня променял, а коня на корову.
— Променяй мне корову на свинью.
— Давай!
Гонит он свинью, а тут человек ведет овцу. Расспросили друг друга.
— Променяй свинью на овцу.
— Давай!
Гонит уже дед овцу, а тут человек несет продавать гуся.
Расспросили друг друга.
— Променяй овцу на гусыню.
— Давай!
Прошел дед немного с гусыней, несет человек петуха. Разговорились.
— Променяй гусыню на петуха.
— Давай!
Несет дед петуха, а тут нашел человек на дороге пустой кошелечек. Разговорились.
— Вот нашел я кошелек, променяй петуха на кошелечек!
— Давай!
Спрятал дед кошелек, идет себе на ярмарку. Подходит к городу — надо переезжать реку на пароме, а ему за перевоз заплатить нечем. Перевозчики ему говорят:
— Дашь хоть этот кошелек, то перевезем.
Отдал он.
А стоял там чумацкий обоз. Как узнали у него чумаки [99] , за что он выменял кошелечек, стали над ним смеяться.
— Что тебе, — говорят, — жинка за это сделает?
— Да ничего! Скажет: «Слава Богу, что хоть сам живой воротился».
99
Чумак — крестьянин, занимающийся извозом и торговым промыслом.
Вот и побились они об заклад: коли скажет жена так, отдадут ему чумаки все двенадцать груженых возов да еще с батогами в придачу. Выбрали одного из обоза и послали к его старухе.
Вот приходит он.
— Здравствуйте!
— А ты про своего старика слыхала?
— Нет, не слыхала.
— Да он волов на коня променял.
— Вот хорошо! Волы недорого стоят, как-нибудь и соберемся купить.
— Да и коня променял на корову.
— Это еще лучше: будет у нас молоко.
— Да и корову на свинью променял.
— И то хорошо: будут у нас поросяточки, а то как заговенья или разговляться, все покупать приходится.
— Да и свинью на овцу променял.
— И то хорошо: будут у нас ягняточки да шерсточка, будет мне что в спасовку прясть.
— Да и овцу променял на гусыню.
— И то хорошо: будут у нас крашенки и перья.
— Да и гусыню на петуха променял.
— О, это еще лучше! Будет петушок по утрам петь, нас на работу будить.
— Да и петуха на кошелек променял.
— И это хорошо. Как кто что заработает — он, или я, или дети, — в кошелек складывать будем.
— Да он и кошелек-то за перевоз отдал.
— Ну что ж, слава Богу, что хоть сам живой воротился.
Вот чумакам и нечего делать — отдали они ему все двенадцать возов.
ЧЬЯ РАБОТА ТРУДНЕЕ?
Курдская сказка
Пересказ и обработка А. Шамилова, перевод В. Гацака.
— Слушай, жена, я всегда в поле, в горах, в дождь и в град при отаре, а ты целый день дома, в тепле. Какие у тебя заботы? Никаких.
Очень сердилась жена за такие слова, а однажды утром сказала она мужу:
— Ты оставайся дома, сегодня я пойду в поле пасти овец.
Муж обрадовался:
— Хорошо, только расскажи мне, что надо делать.
— Убери в доме, дай корма наседке с цыплятами и выпусти их из курятника. Только посматривай, чтобы цыплята не разбежались и коршун их не утащил. Потом просей муку. Из муки замеси тесто. Затем затопи тэндур [100] , приготовь обед, а потом испеки лаваш. В полдень подои козу и овец, молоко процеди, чтобы чистое было, вскипяти, и дай немного остыть, потом разлей его и заквась, чтобы завтра был катых [101] . Вот шерсть, спряди из нее нитки, я вернусь и свяжу носки и рукавицы на зиму. Из навоза непременно наделай кизяков [102] , чтобы было чем топить зимой. Из вчерашнего катыха сбей масло, иначе он прокиснет и испортится. У меня там еще белье замочено, и ткань я начала ткать, но это оставь — уж так и быть: приду вечером, сама сделаю.
100
Тэндур — печь, к раскаленным стенкам которой прикладывается тесто и выпекается хлебная лепешка.
101
Катых — густое кислое молоко, острое на вкус.
102
Кизяк— сушеные лепешки из навоза, которыми топили печь.
— Иди, жена, — воскликнул муж, — я все сделаю и хоть раз отдохну дома!
Ушла жена отару пасти, а муж убрал в доме, как жена велела, потом накормил курицу с цыплятами. Цыплят он решил привязать длинной ниткой к курице, чтобы они не разбежались. Потом затопил тэндур, поставил обед варить.
Вдруг ему показалось, что за окном, высоко в воздухе, курица кудахчет. Удивился он, выскочил на улицу и видит, что коршун держит одного цыпленка в когтях и летит, а на ниточке висят все цыплята и курица. Курица кудахчет с перепугу. Бросился он вдогонку за коршуном, хотел поймать нитку с висящими на ней цыплятами и курицей, долго гнался, но не догнал. Коршун скрылся за горой.
Когда муж вернулся домой, то увидел, что тэндур совсем потух, вода в казане [103] с крупой вся выкипела, а крупа пригорела. Затопил он снова тэндур, тут же высыпал из мешка муку в корыто и хотел просеять ее, но подумал, что время летит, а работы еще много, и решил: «Привяжу я горшок с катыхом к спине. Пока буду муку просеивать и тесто месить, масло само собьется».
Так он и сделал.
Когда стал просеивать муку, горшок двигался то вправо, то влево, и масло постепенно сбивалось. Муж радовался своей находчивости.
103
Казан — котел.