Сказки старого, нового и иного света (2 изд.)
Шрифт:
Но виконт нищеты боялся сильней, чем лихой смерти, и совета не послушался.
Скоро иль не скоро, но скорее скоро, чем нескоро, добрался он до города Арманьяка и сел в трактире, где пили и шумели смуглые, говорливые южане, — чтобы приглядеться и прислушаться.
Не просидел он и пяти минут, как к нему пристал некий шевалье и сразу повел дело к ссоре, сказавши, что шляпа чужака с дурацким северным выговором похожа на воронье гнездо. У гасконца у самого перо на берете было облезлое, однако виконт, будучи обходительным
Но никто никого не проткнул. Наш юноша превосходно управлялся с клинком, ибо в родительском замке никаких развлечений, кроме фехтовальных упражнений, не имелось, а в холодное время года это был единственный способ согреться. Поэтому виконт очень быстро выбил у противника шпагу, а после первый протянул ему руку, да еще извинился, если чем-то невольно его обидел. Вдвойне обезоруженный, гасконец немедленно объявил славного юношу своим лучшим другом и через пять минут уже угощал его вином. Так уж устроены южане, у них горячее сердце и во вражде, и в дружбе.
Некоторое время спустя виконт завел разговор на интересующую его тему. Спросил, есть ли где-нибудь неподалеку красивая девица иль молодая вдова, притом чем больше у нее приданое, тем менее красивой и менее молодой может быть невеста.
«Есть, — отвечал шевалье. — Очень богатая, коли уж для вас это главное, довольно молодая, и, пожалуй, даже красивая — ежели вы ничего не имеете против синих волос, ибо они у этой дамы цвета спелой сливы. Ее и зовут мадам Синевласка. Но должен, друг мой, предупредить вас, что…».
«Как это — синие волосы? — удивился юноша не дослушав. Очень уж он заинтересовался столь необычным обстоятельством. — Неужто от природы?».
«В ранней юности они были голубыми, а потом становились все синее и синее».
«Что ж, к этому, наверно, можно привыкнуть. Если она в самом деле очень богата», — молвил виконт.
«Это первая богачка во всей Гаскони», — уверил его шевалье.
Первая богачка в хвастливой, но беспортошной Гаскони — это, верно, не бог весть что, подумал про себя юноша, но вслух говорить такого не стал, чтобы не обижать собеседника. К тому же в его положении привередничать не приходилось.
Погруженный в свои раздумья, виконт пропустил мимо ушей то, что продолжал говорить приятель, пока не расслышал слова:
«…Так она схоронила и восьмого». «Кого восьмого?» «Мужа. Я же говорю, она восьмой раз вдовеет, и ни один супруг не дожил до конца медового месяца. Потому я и заклинаю вас не свататься к госпоже Синевласке. Мужья у нее сгорают, как свечки», — сказал шевалье.
Наверное, ее мужья были больные или слабые, а я здоров и крепок, подумал наш герой. Авось не помру. А если и помру, лучше умереть богатым, чем прозябать в нищете.
Не будем осуждать его за эту глупую мысль — он ведь был очень молод,
Яркое южное солнце стояло еще высоко, а нетерпеливый молодой человек уже шагал туда, где обитала богатая вдова.
По дороге ему попадались обширные поля, тучные стада, густые леса, крепкие мельни. Он спрашивал, кто владеет этими угодьями, и ответ все время был один и тот же: «Маркиза Синевласка». Тогда виконт переменил свое мнение о гасконских богачках и зашагал быстрее, не чувствуя усталости.
Перед самым закатом, пройдя по владениям маркизы не один лье, он увидел на зеленом холме превосходный дворец. Вынул из узелка платье, башмаки с блестящими пряжками. Переоделся, переобулся, расчесал волосы. Сердце его колотилось от волнения. Юноша еще не видел госпожи великолепного поместья, а уже почти в нее влюбился. Про синие волосы думал, что это, пожалуй, даже изысканно.
С таким богатством любая женщина покажется пригожей, но когда хозяйка вышла к гостю, она и в самом деле оказалась красавицей.
Лицо ее было округло, голос мелодичен, разговор учен и увлекателен, а больше всего виконта пленило изысканное угощение. Он в жизни не вкушал столь чудесных яств и не пил такого благородного вина. Что же касается волос, то человеку менее увлеченному, возможно, показалось бы, что на голову маркизы вылили склянку чернил, наш же юноша мысленно назвал их сапфировыми — к концу беседы он влюбился в превосходную даму уже не «почти», а по-настоящему.
Но вот настал поздний вечер, следовало откланяться. С большой неохотой виконт поднялся, поблагодарил маркизу Синевласку за гостеприимство, а она вдруг повела такую речь: «Сударь, жизнь быстротечна, жалко растрачивать время попусту. Я ведь уже немолода, мне двадцать три года. Я вижу по вашим глазам, что вы ко мне неравнодушны и собираетесь за мной поухаживать. Вы мне тоже сразу полюбились. Так зачем нам тратить время на церемонии? Сделайте мне предложение прямо сейчас. Я приму его».
Вне себя от радости, юноша тут же пал на колено и попросил красавицу стать его супругой.
«Да — но с двумя условиями», — отвечала она.
«С какими угодно! Принимаю их, не спрашивая!»
«Нет, вы выслушайте. Первое условие тяжелое. Я единственная наследница древнего рода, и я не хочу, чтобы он угас. Готовы ли вы отказаться от прежнего имени и взять мое — стать маркизом де Синевласом?»
«Идет! — легко согласился молодой человек. — Я уступлю титул виконта моему брату, это его обрадует. Называйте скорее второе условие».
Оно оказалось пустяковым.
«В угловой башне дворца, на чердаке, есть одна маленькая комната. Дайте слово благородного человека, что никогда и ни при каких обстоятельствах туда не войдете и даже не заглянете».