Сказки.
Шрифт:
– Сегодня ночью ничего особенного не случилось, - говорит Халабурд.
– На Штепаньской улице подрались две кошки, так я их именем закона разогнал и сделал предупреждение. Потом на Житной улице вызвал пожарных с лестницей, чтобы водворили воробьишку в гнездо. Родителям его тоже сделано предупреждение, что надо лучше смотреть за детьми. А потом, когда шёл я вниз по Ячной улице, кто-то дёрнул меня за штаны. Гляжу, а это домовой. Знаете, тот усатый, с Карловой площади.
– Который?
– спросил старший дежурный.
– Там их несколько живёт: Мыльноусик, Курьяножка, Квачек, по прозвищу Трубка, Карапуз, Пумпрдлик, Шмидркал, Падрголец и Тинтера - он
– Домовой, дёрнувший меня за брюки, - отвечал Халабурд, - был Падрголец, проживающий на той, знаете, старой вербе.
– А-а!
– сказал старший дежурный.
– Это, ребята, очень, очень порядочный домовой. Когда на Карловой площади что-нибудь потеряют - ну, там, колечко, мячик, абрикос или хоть леденец, - он всегда принесёт и сдаст постовому, как полагается приличному человеку. Ну, ну, рассказывай.
– И вот этот Падрголец, - продолжал Халабурд, - мне говорит: "Пан дежурный, я не могу домой попасть! В мою квартиру на вербе забралась белка и меня не впускает!"
Я вытащил саблю, пошёл с Падргольцем к его вербе и приказал белке именем закона впредь не допускать таких действий, проступков и преступлений, как нарушение общественного порядка, насилие и самоуправство, и предложил ей немедленно покинуть помещение.
Белка на это ответила: "После дождичка!"
Тогда я снял пояс и плащ и залез на вербу. Когда я добрался до дупла, в котором проживает пан Падрголец, упомянутая белка начала плакать: "Пан начальник, пожалуйста, не забирайте меня! Я тут у пана Падргольца только от дождя спряталась, у меня в квартире потолок протекает..."
"Никаких разговоров, сударыня, - говорю я ей, - собирайте свои орешки или что там у вас есть и немедленно очистите квартиру пана Падргольца! И если ещё хоть раз будете замечены в том, что самоуправно, насилием или хитростью, без разрешения и согласия вторглись в чужое жилище, - я вызову подкрепление, мы вас окружим, арестуем и связанную отправим в полицейский комиссариат! Понятно?"
Вот, братцы, и всё, что я нынешней ночью видел.
– А я вот ещё в жизни ни одного домового ни разу не видал, - подал голос дежурный Бамбас.
– Я до сих пор-то в Дейвицах служил, а там, в этих новых домах, никаких таких привидений, сказочных существ или, как это говорится, сверхъестественных явлений не наблюдается.
– Тут их полным-полно, - сказал старший дежурный.
– А раньше сколько их было, ого-го! Например, у Шитковской плотины испокон веков водяной проживает. С ним, правда, полиции никогда дела иметь не приходилось, вполне приличный был водяной. Вот Либеньский водяной - тот старый греховодник, а Шитковский был очень порядочный парень! Управление пражского водопровода даже назначило его главным городским водяным и платило жалованье. Этот Шитковский водяной наблюдал за Влтавой, чтобы не высыхала. И наводнений он не устраивал. Наводнения делали водяные с верхней Влтавы - ну, там Выдерский, Крумловский и Звиковский. Но Либеньский водяной из зависти подговорил его, чтобы он потребовал за свою работу от магистрата чин и должность советника; а в магистрате ему отказали - говорят, высшего образования у него нет, тут Шитковский водяной обиделся и переехал в Дрезден. Теперь там воду гонит. Ни для кого ведь не секрет, что в Германии все водяные на Эльбе - сплошь чехи! А у Шитковской плотины с тех пор водяного не осталось. Потому-то в Праге иногда не хватает воды...
А на Карловой площади танцевали по ночам Светилки. Но поскольку это было неприлично и люди их боялись, управление городского хозяйства заключило с ними
А уж насчёт русалок, так их в одной Стромовке было семнадцать хвостов; но из них три ушли в балет, одна подалась в кино, а одна вышла за какого-то железнодорожника из Стршовиц.
Всего зарегистрированных в полиции домовых и гномов, прикреплённых к общественным зданиям, монастырям, паркам и библиотекам, в Праге насчитывается триста сорок шесть штук, не считая домовых в частных домах, о которых точных сведений не имеется. Привидений в Праге была уйма, но теперь с ними покончено, поскольку научно доказано, что никаких привидений не бывает. Только на Малой Стране кое-кто до сих пор тайно и незаконно держит на чердаках одно-два привидения, как мне тут рассказывал коллега из малостранского полицейского комиссариата. Вот, насколько мне известно, и всё.
– Не считая того дракона, или, как его, змея, - подал голос стражник Кубат, - которого убили на Жижкове.
– Жижков?
– произнёс старший.
– Это не мой район. Отроду там не дежурил. Потому, наверно, и не слыхал о драконе.
– А я в этом деле лично участвовал, - сказал стражник Кубат.
– Правда, вообще расследовал дело и вёл операцию коллега Вокоун. Давненько уж это всё было. Так вот, однажды вечером говорит этому Вокоуну одна старая тётка - была это пани Часткова, она папиросами торговала, но, по сути дела, была она, должен я вам сказать, ведьмой, колдуньей, или, вернее, вещуньей. Словом, говорит эта пани Часткова,что она нагадала на картах, будто дракон Гульдаборд держит в полоне прекрасную деву, которую он похитил у родителей, а дева эта, мол, мурцианская принцесса.
"Мурцианская или не мурцианская, - сказал на это коллега Вокоун, - а дракон должен девчонку вернуть родителям, иначе с ним будет поступлено согласно уставу, инструкциям и наставлениям, а также служебным предписаниям!"
Сказал так, опоясал себя казённой саблей - и марш искать дракона. Всякий; понятно, так сделал бы на его месте.
– Ещё бы!
– сказал стражник Бамбас.
– Но у меня ни в Дейвицах, ни в Стршовицах никаких драконов не наблюдалось. Ну, дальше.
– И вот, значит, коллега Вокоун, - продолжал Кубат, - захватив холодное оружие, отправился, значит, прямо ночью к Еврейским печам. И, провалиться мне, вдруг слышит: в одной яме или там пещере кто-то жутким басом разговаривает. Посветил он служебным фонариком и видит: сидит в пещере страшный дракон с семью головами; и все эти головы сразу разговаривают, спрашивают, отвечают, а некоторые даже ругаются! Сами знаете, у этих драконов нет никаких манер, а уж если есть, то только самые скверные. А в углу пещеры, и правда, рыдает прекрасная дева, затыкая себе уши, чтобы не слышать, как драконьи головы говорят все сразу басом.
"Эй вы, гражданин, - обратился коллега Вокоун к дракону - вежливо, но с официальной строгостью,- предъявите документы! Есть у вас какие-нибудь бумаги: служебное удостоверение, паспорт, удостоверение личности, справка с места работы или иные документы?"
Тут одна драконья голова захохотала, вторая стала богохульствовать, третья сквернословить, четвёртая бранилась, пятая дразнилась, шестая гримасничала, а седьмая показала Вокоуну язык.
Но коллега Вокоун не растерялся и громко закричал: "Именем закона, собирайтесь и идёмте немедленно со мной в полицию! И вы; девушка, тоже!"