Сказки
Шрифт:
И Володя засел за смеситель.
Наступило тяжелое время, особенно для его родителей. Временами комнату застилал чад и дым, как будто начинался пожар или, по крайней мере, шла тренировка добровольной пожарной дружины. Иногда грохот от Володиного молотка напоминал извержения вулканов, которые иногда показывают в «Клубе путешественников».
Испугавшийся папа попытался превратить сына из заядлого изобретателя в такого же рьяного, но уже филателиста. Ему рисовалась тихая, спокойная жизнь. Сын в мягких тапочках склонился над кляссером. Самый большой шум от него — это шелест
Каждый день папа приносил по пакетику марок. На них вовсю бурлила жизнь, но совершенно безмолвно: гудели, не издавая ни звука, паровозы, взлетали самолеты, ничего не заглушая своим гулом, бродили динозавры, никого не пугая своим ревом.
— Фауна, — говорит папа по-научному. — Что может быть лучше нашей прекрасной фауны? Посмотри на этого оленя. Какой цвет, какой клей, какие зубчики…
Володя молча кивал головой.
— А вот флора, — говорил папа на следующий день, вынимая из пакетика марки с растениями. — Что может быть лучше нашей прекрасной флоры? Посмотри на эту настурцию. Какой цвет, какой клей, какие зубчики!..
Но ни фауна, ни флора не смогли сделать Володю филателистом. Только модели паровозов его заинтересовали, а все прочие цветочки он отложил в сторону.
Вместо того, чтобы в задумчивой позе сидеть над раскрытым кляссером, Володя многие часы проводил в магазине «Юный техник» в поисках лампочек, батареек, моторчиков, изоленты, дощечек. Его смеситель постепенно стал обрастать проводами и деталями, и их требовалось все больше и больше. Зажав в кулаке свои медяки, Володя перерывал в магазине все ящики. Даже если денег у него не было, Володя все равно ухитрялся забежать туда, чтобы проверить, что новенького привезли.
Володя забыл вкус конфет и эскимо, кино смотрел раз в году — деньги надо было экономить на постройку смесителя.
Но приходилось бегать не только в магазин. Об этом не хотелось бы рассказывать, но правда превыше всего…
Володя стал ходить на свалку, куда радиозавод и другие не менее таинственные заводы свозили ненужные им, но драгоценные для Володи детали.
Над свалкой стоял синий дым. В горле и носу першило от запаха горелой синтетики. Зато тут всегда можно было наткнуться на что-то неожиданное. Какие там проводки иногда попадались, а какие металлические шарики!.. Шарики, конечно, были неизвестно для чего, но зато какие хорошие!
Посещения свалки необходимо было строжайше скрыть от родителей, особенно от мамы. Она никак не могла понять, что это куда полезней, чем, например, экскурсия в зоопарк.
— Почему ты у час такой непутевый? — жаловалась мама, отстирывая штаны от мазута. — У других дети как дети. Тот сочиняет, этот на пианино играет. А ты…
Поэтому на обратном пути Володя отмывался в лужах или под водопроводными кранами. По лужам расплывались разноцветные пятна бензина, а от кранов его гнали дворники. Но Володе и в таких трудных условиях удавалось вымыть ботинки и оттереть брюки: ведь бегал он попроворнее дворников.
Не все, к сожалению, можно было скрыть. Выдавал неповторимый запах свалки. Может, для Володи он и был прекрасен, но для мамы он был гораздо хуже запаха подгоревшего праздничного пирога. Хотя для мам хуже этого ничего не бывает.
Как избавиться от запаха? Ведь чем больше Володя ходил по свалке, тем сильнее становился запах. Долго Володя ломал над этим голову. Но не зря он был изобретателем: выход был найден! Одеколон! Володя разбавлял его водой, чтобы хватило надолго, а подходя к дому, усердно поливал голову и костюм и входил в квартиру, весь благоухая. Так что приходилось хитрить, но хитрости эти стоили тех богатств, которые там можно было обнаружить, и притом бесплатно. Ведь зарплату школьникам, даже отличникам, еще не выдают.
Видите, сколько трудностей таит в себе жизнь юного изобретателя! И еще надо успевать учиться в школе, помогать дома. Ведь домашние задания в школе изобретателям все равно задают, и отметки ставят тоже.
Глава вторая
СМЕСИТЕЛЬ ВО ВСЕЙ КРАСЕ
В конце концов Володя закончил мастерить свой смеситель. Он был похож на огромный ящик, в котором два входа и один выход. Если бросить туда две вещи, каждую через отдельный выход, то получится третья, у которой будет что-то от первой и что-то от второй. Но такая, какой еще не бывало на свете.
Первым делом Володя бросил в смеситель то, что подвернулось ему под руку. Он смешал линейку и карандаш, чтобы проверить, как работает его смеситель. И что же — получился карандаш, которым можно проводить только прямые линии.
Папа повертел его в руках и отнес соседу-чертежнику.
— Этого не может быть, — не поверил сосед и попробовал нарисовать этим карандашом круг. Но вместо этого у него получился квадрат. Рука старательно выводила одно, а на бумаге получалось другое.
Сосед наконец поверил в карандаш и взял его с собой на работу. Теперь ему не нужна была линейка.
Володя обрадовался первому успеху и решил теперь взять что-нибудь уже не со своего стола, а с маминого. Он пошел на кухню. Там блестели тарелки, кипели кастрюли. Он закрыл глаза и притронулся на столе к двум вещам наугад. Это оказались ложка и сахар. Володя, ни секунды не раздумывая, бросил их в смеситель. Но оттуда почему-то выпала снова ложка. Неужели не получилось? Володя повертел ложку, даже лизнул. Вот в чем дело! Она была сладкой. Помешал такой ложкой в кастрюле — и, пожалуйста, пей сладкий компот. Только надо было время от времени класть ее в сахарницу. Но маме ложка не понравилась.
— Мне вредно полнеть, а от сахара — сам понимаешь. И нам столько компота не надо.
Подумав, Володя бережно завернул ложку и отнес ее в школьную столовую тете Маше, знаете, той, у которой получаются такие вкусные пирожки.
Сначала тетя Маша никак не могла научиться пользоваться ложкой как следует. Она забывала, что ложка сладкая, и начинала мешать ею все подряд. Поэтому в школьной столовой стало твориться что-то невообразимое: суп был сладкий, борщ — тоже, не говоря уже о картошке. И Володя, съев однажды обед из трех сладких блюд, обмотал ручку ложки изолентой, чтобы тетя Маша никогда не забывала, что это особая ложка. Теперь все стало на свои места: суп был соленый, а компот сладкий-пресладкий.