Сказочная фантастика

Желязны Роджер Джозеф

— Остановись, — сказал Корнуэлл, и его рука скользнула к рукоятке меча. — Миледи — не ведьма.

Старая карга осторожно положила костлявую руку ему на кисть.

— Я сказала ей комплимент, которого она вполне заслуживает, благородный сэр. Нет ничего лучше, чем сказать женщине, что она ведьма.

Что-то буркнув, Корнуэлл отвел руку от меча.

— Следи за своим языком, — сказал он.

Она ухмыльнулась ему, обнажив крючковатые зубы, и поковыляла через темную, сырую и пыльную прихожую, провожая их в маленькую комнатку, застланную старым выцветшим ковром.

У одной стены был небольшой камин, почерневший от дыма. Лучи солнца, проникая сквозь широкие окна, освещали убогую обстановку. На узкой полке стояли щербатые кастрюли и миски. В центре комнаты размещался массивный стол, накрытый каким-то платком, а на нем стоял серебряный чайный сервиз.

Ведьма указала им на стулья, а сама села рядом с кипящим чайником.

Разлив чай, она сказала:

— Ну, теперь мы можем поговорить — о старых временах, как тут все изменилось, и о том, что вам тут надо.

— Я хотела спросить о моих родителях, — подхватила Мэри. — Я ничего не знаю о них. А хотела бы выяснить, кто они были такие, почему оказались здесь и что с ними случилось.

— Они были хорошими людьми, — сказала ведьма, — но очень странными. Не как другие люди. Они не воротили носы от тех, кто жил в Затерянных Землях. Они испытывали к ним не зло, а глубокое понимание. Они разговаривали со всеми, кто им встречался.

И они спрашивали… о, они интересовались этой землей — вот о чем они спрашивали. Я часто задумываюсь, почему они тут появились, ибо казалось, у них не было тут никаких дел. Мы проводим здесь отпуск, говорили они мне, но просто смешно было предполагать, что такие умные люди, как они, могут выбрать эти места, чтоб проводить тут отпуск. Если это и был отпуск, то очень длинный, они были тут больше года. Все время ничем не занимались, а только бродили вокруг и были очень приветливы со всеми, кто им встречался. Я помню тот день, когда увидела их. Они шли к мостику, и ты, моя дорогая, шла между ними, перебирая ножками, а они держали тебя за ручки, хотя тебе никогда не была нужна ничья помощь — ни тогда, ни в другое время. Только представь себе, какими нервами и какой непринужденностью надо было обладать этим двум людям, которые вместе с ребенком спокойно прогуливались по дороге в Затерянных Землях! И если бы нашелся тут кто-нибудь, кто мог бы причинить им вред, они были бы так изумлены, что даже руки не подняли бы в свою защиту. Я помню, как они пришли сюда, постучали в дверь и обратились ко мне с просьбой: не могут ли они здесь остановиться, и, конечно, я, добросердечное создание, которое никому не может отказать…

— Знаешь ли, — сказала Мэри ведьме, — я думаю, что ты врешь. Не верю, что это был твой дом. Не могу представить, что мои родители когда-то могли гостить у тебя. В словах твоих нет правды, и бесполезно даже пытаться выяснить ее у тебя.

— Но, моя дорогая, все это чистая правда! — возразила ведьма. — С какой стати мне врать тебе?

— Давайте не будем спорить, — сказал Корнуэлл. — Правда или нет, но давайте разберемся до конца. Так что же с ними в конце концов случилось?

— Они пошли к Проклятой Долине, — ответила ведьма. —

Я так и не знаю, почему они это сделали. Они никогда мне ничего не говорили. Хотя, конечно, всегда были очень вежливы, но никогда ничего не рассказывали. Они оставили у меня своего ребенка и пошли к Проклятой Долине, и с тех пор о них ничего не было слышно.

— И тогда вы, если это в самом деле были вы, отправили Мэри в Приграничье?

— Ходили разные ужасные слухи. Я боялась оставлять ее здесь.

— Что за слухи?

— Теперь я их уж и не могу припомнить.

— Ты же видишь, как она врет, — возмутилась Мэри.

— Конечно, врет, — поддержал Корнуэлл, — но мы не знаем, сколько лжи в ее словах. Только чуть или все целиком.

— Мне очень грустно, — сказала ведьма, пытаясь выжать слезу из глаз, — что за своим собственным столом я подаю чай людям, которые сомневаются в моей честности.

— Они оставили какие-нибудь бумаги? — спросила Мэри. — Письма? Вообще что-нибудь?

— Это и есть самое странное, — ответила ведьма, — то, о чем ты спрашиваешь. Заходил еще один, который спрашивал о том же. Человек, по имени Джонс. Я сказала ему, что ничего не знаю. Я туда не заглядывала; я не сую нос в чужие дела. Меня можно считать кем угодно, но в чужие дела я не лезу. Я сказала ему, что, может быть, чего-то там осталось на втором этаже. Я и сама толком ничего не знала. Конечно я, не могла подниматься на второй этаж. О, я знаю, вы думаете, что ведьме стоит только оседлать метлу и она доберется куда угодно. Но вы, люди, в этом деле ничего не понимаете. Есть определенные правила…

— Так Джонс поднимался наверх?

— Да, конечно, поднимался. Он сказал мне, что ничего не нашел, хотя глаза у него были хитрые, и трудно было понять, говорил ли он правду. Я, помню, спросила его, и он…

Входная дверь с грохотом распахнулась и послышался топот бегущих ног. Влетев в комнату, Джиб резко притормозил.

— Марк, — сказал он Корнуэллу. — У нас неприятности. Показался Беккет.

Корнуэлл вскочил на ноги.

— Беккет? А Адские Псы?

— Они идут за ним по пятам, — сказал Джиб.

— Невероятно! — вскричал Корнуэлл. — Как он мог сбежать от них? Где он сейчас?

— Под мостом, — сказал Джиб. — Он наскочил прямо на нас, голый, как общипанная курица. Бромли дал ему полотенце и…

Снова хлопнула дверь, и в прихожей затопали шаги. Это примчался задыхающийся от бега Снивли.

— Это какой-то номер! — завопил он. — Мы не можем его оставить здесь! Адские Псы дали ему уйти. А когда они увидят, что мы укрываем его, они накинутся на нас…

— Фу, — сказала ведьма. — Эти противные маленькие щенята. Дайте-ка я найду свою метлу. Нет еще такого Адского Пса, который смог бы справиться С ней. Они могут злиться, сколько угодно, но стоит их шлепнуть пару раз…

— Мы не можем вернуть его Псам, — сказал Корнуэлл. — Во всяком случае, после того, что мы видели прошлой ночью. У него есть право просить у нас защиты. Кроме того, он христианин, хотя и очень плохой…

Корнуэлл поспешил наружу, и остальные последовали за ним.