Сказочное невезение
Шрифт:
– Самое время прибегнуть к волшебству, – сказал я.
Кристофер испустил вздох, а потом махнул рукой:
– Готово!
И мы опять стали с иголочки – чистые, наглаженные рубашки и опрятные шейные платки.
– Вымотался, – сказал Кристофер. – Совсем сил не осталось, Грант. Ты ведь меня заставил колдовать без передышки. Если так и дальше пойдет, я состарюсь раньше срока.
Я-то видел: на самом деле ничего он не вымотался, но Кристофер продолжал гнуть свое, пока мы спускались вниз. Мне, в принципе, было все равно. Главное – мы оба избегали
Открыв дверь средней залы, мы обнаружили, что сидят там, почитай, одни незнакомцы: горничные в желтых капорах и лакеи в жилетах и полосатых чулках – на вид даже смазливее, чем привычная нам публика. Эндрю, Грегор и все остальные наши знакомые сидели в ряд в дальнем конце длинного, низкого помещения и как-то оцепенело таращились перед собой. Одна из самых хорошеньких горничных стояла на столе, прямо среди посуды и приборов. Когда мы вошли, она театральным жестом простерла руку и произнесла:
– Когда же придет лазурная ночь, а с нею – моя любовь?
Парень в темном костюме, который стоял на коленях между стульями, откликнулся:
– Еще не окрасится алым восток, а мы уже встретимся вновь!
– Дешевка! – фыркнула барышня, стоявшая на столе.
– Чего? – спросил Кристофер.
Все так и подскочили. Все новые горничные и все странные лакеи скромненько заняли свои места у столов, причем с такой скоростью, что даже поверить трудно, – за исключением парня в темном костюме, который стоял, одергивая пиджак. А барышня – кстати, она действительно была на диво хорошенькой – так и осталась стоять на столе.
– Ах вы, невежи! – воскликнула она. – Могли бы помочь мне слезть. А теперь я вляпалась.
– Не переживай, – сказал я. – Мы всего лишь Постигающие.
Все дружно выдохнули. Парень в костюме отвесил нам поклон. Он был до смешного длинным и тощим, а физиономия у него оказалась какая-то скособоченная.
– Прендергаст, – представился он. – Временно исполняющий обязанности младшего помощника дворецкого. Имя тоже временное, – добавил он и скособочил физиономию на другую сторону. – Мой сценический псевдоним Борис Вестов. Слыхали небось? Нет, – грустно ответил он сам себе, увидев, что на физиономии Кристофера отразилось недоумение (то же самое, что и у меня в голове).
– Мы тут все актеры, лапочки, – пояснила еще одна хорошенькая горничная.
– Что? Почему? – изумился Кристофер. – В смысле…
– Да потому, что мистер Амос – человек сугубо практичный, – ответила барышня, стоявшая на столе.
Она опустилась на колени и улыбнулась Кристоферу. Волосы у нее были белокурые, а вот так, вблизи, она выглядела и вовсе ошеломительно. Во всяком случае, вид у Кристофера был ошеломленный, у Эндрю и всех прочих – тоже. Я потом выяснил, что зовут барышню Фэй Марли и она – восходящая звезда. Кстати, еще я вспомнил, что как-то, когда был в гостях у друга, видел ее по телевизору.
Я толкнул Кристофера в бок.
– Не врет, – сказал я. – Она в прошлом сезоне играла в «Шоке».
– И что с того? – не понял Кристофер. – Как из этого вытекает, что мистер Амос – практичный человек?
Фэй Марли слезла со стола и принялась объяснять. Вернее, объяснять принялись все хором. Очень они были дружелюбные ребята, эти актеры. Они хохотали, шутили, обзывали нас лапочками – и объяснения были в самом разгаре, когда нормальные горничные принесли обед. Нормальные горничные просто исходили на «хи-хи» и «ха-ха» и все время нашептывали то мне, то Кристоферу:
– Вон она играет молодую медсестру в «Шоке»!
– А он выпрыгивает в окно в рекламе шоколада!
И еще:
– Он – пропавший без вести эльф в «Чик-Чаке»!
Мистеру Прендергасту/Вестову пришлось чуть не силой выпихивать их за дверь.
В конце концов выяснилось, что практичный мистер Амос давно уже подписал с Союзом актеров договор о том, что, если в Столлери случится срочная нехватка горничных или лакеев, он имеет право нанимать любых актеров, которые на тот момент окажутся без работы.
– А без работы актеры сидят довольно часто, – пояснил сногсшибательной красоты лакей.
– Правда, Союз поставил одно жесткое условие, – сказала темноволосая горничная, тоже неописуемой красоты. – Если во время пребывания здесь кто-то из нас получает какое-то предложение от театра или кинокомпании, его обязаны сразу же отпустить.
– И питаться мы должны все вместе, – добавила симпатичнейшая подавальщица. – Кроме того, наш рабочий день ограничен. У вас, лапочки, он гораздо длиннее!
– А с чего это, – сказал Кристофер, – вы решили, что вообще годитесь для здешней работы?
Они расхохотались.
– Да среди нас тут нет ни единого, – ответил мистер Прендергаст, – кому по ходу своей карьеры не приходилось выходить на сцену со словами: «Кушать подано, госпожа», или таскать поднос с подкрашенной водичкой, разлитой по бокалам. Уж эти-то роли мы знаем назубок.
– А еще у нас есть пара дней на репетиции, – добавил еще один красавец-лакей. Его звали Франсис, был он, как Фэй, светловолос. – Я слышал, что гости приедут только после того, как дамы вернутся из Лудвича.
Они рассказали, что прибыли нынче утром на автобусе, все вместе.
– Вместе с этой очаровательной чертовкой, которая разбирает книги в библиотеке, – добавила смазливая горничная. – Я бы зуба не пожалела за такой цвет лица!
Эту часть рассказа мы выслушали дважды. А все потому, что по ходу обеда произошло как минимум две перемены. И каждый раз разговор вроде как встряхивался и откатывался немного назад. Кристофер, похоже, чувствовал себя виноватым. Каждый раз он смотрел на меня и закатывал глаза, в надежде, что я не проболтаюсь. К концу обеда он совсем притих и вид у него был встревоженный.