Сказочные повести. Выпуск второй
Шрифт:
— Пикса, дорогой! Как ты сюда попал? — сказала хозяйка дома.
— Убежал, мамочка! Больше я не мог жить у Финика! — ответил Пикса.
Это известие, по-видимому, огорчило маму Пиксы. Она всплеснула руками и заплакала. Утерев подолом слезы, она спросила:
— Кого ты с собой привел? Что это за мальчик? И кошка с собакой… И… и… вот этот зверь? — мама Пиксы кивнула головой в сторону Фунтика.
— Мои друзья, мамочка! Я вместе с ними убежал. Они были в опасности. Я им помог, и они помогли мне. А Фунтик не просто
С помощью фунтика, который уже хорошо говорил по-верзильянски, мы объяснили, кто мы такие, что с нами случилось.
— Что же это я стою! — спохватилась хозяйка. После мы узнали, что ее зовут Тьенета. — Вы ведь, наверное, голодны? Идемте! Я приготовлю вам поесть.
Продолжая разговаривать, Тьенета стала хлопотать у очага.
Мы уселись на скамье и стали оглядываться.
Комната была чистенькая, вымытая до блеска, но очень бедная. В ней были только самодельный стол, две скамейки, сундук и большая деревянная кровать, на которой, по-видимому, спала вся семья.
На подоконнике стояли несколько горшочков с цветами. Цветы были хилыми. Солнце редко заглядывало в подвал.
Девочки с опаской поглядывали на нас и на своего неожиданно объявившегося брата. Сестры не видели его целых три года! Три года — это очень много, если тебе всего-навсего пять лет.
Постепенно девочки осмелели. Одна из сестер забралась Пиксе на колени. Вторая стала ласкать Хандрилу, мурлыкавшего у ее ног.
Тьенета постелила на стол единственную в доме скатерть и поставила скромное угощение.
— Садитесь, дорогие господа! — приветливо обратилась она к нам. — Садись Пикса! Стол накрыт!
— Мы не господа! — гавкнул Угадай. — Но сесть можно. Спасибо!
Угадай вспрыгнул на скамейку и, в предвкушении обеда, громко забарабанил хвостом по ножке стола.
Горячая картошка в миске так вкусно пахла! На тарелочке зеленел лук, политый постным маслом, и лежали два огурца. Тьенета поставила на стол плетеную корзинку с ломтями серого хлеба, чайник с кипятком и блюдечко, на котором было немножко меду. Все показалось нам очень вкусным. Голод — лучший повар, как сказал наш Фунтик. А может быть, это какой-нибудь другой ученый сказал?
Ели мы прямо как тигры! Ведь у нас больше суток маковой росинки во рту не было.
Фунтик как-то спросил меня, почему я никогда не забываю писать про еду.
Как же иначе? Я сам очень люблю поесть. Думаю, что и читатели любят. Им, должно быть, интересно знать, где и что мы ели.
Пока мы ужинали, Пикса спросил:
— Мамочка! Где сейчас папа?
— Папа приходит домой поздно. Но скоро, наверное, будет дома.
Не успела Тьенета ответить, как дверь с шумом отворилась и
Сандино был рослым плечистым человеком, еле помещавшемся в подвальной комнатке с низким потолком. Лицо у него было умное и доброе.
Пикса горячо любил отца. Но побаивался. Как было сказать отцу, что он, Пикса, лишил семью своего, хоть и маленького, заработка?
Впрочем, объяснений не потребовалось. Сандино отнесся к побегу сына спокойно. Он только сказал Пиксе:
— Раз ты ушел от Финика, значит, на то были причины. Придется тебя на недельку отправить к дяде. Финик наверняка будет тебя искать!
— А как же с ними? — робко спросил Пикса, дольше всего он беспокоился за нас.
— Мальчик останется здесь. Собаку, кота и вот этого толстенького мы поселим в курятнике, во дворе. Там много сена, им будем тепло!
Сандино умылся и тоже сел за стол.
Сандино работал на городской кузнице. Он был умелым мастером. Двадцать толковых и усердных молодых парней работали с ним. Трудились кузнецы, как и все простые люди Верзилии, от зари до позднего вечера.
Нам о многом хотелось расспросить Сандино. Но время было позднее.
Сандино устал. Утром нужно было рано вставать. А ему еще предстояло отвести Пиксу к дяде Рамусу, брату Тьенеты. И мы отложили вопросы до следующего раза.
Сандино с Пиксой ушли. Тьенета постелила мне матрасик возле окна. Моих друзей она отвела в курятник. Не знаю, как они, а я заснул мгновенно.
И проспал без сновидений до самого утра.
Глава 9. Страна на ходулях
У Тьенеты оказался добрый характер и золотые руки. К утру она успела выстирать и выгладить нашу одежду, пришила недостающие пуговицы и даже починила мне башмаки.
Я был очень растроган. И дал себе слово помогать Тьенете чем только смогу.
— Пока мне не станет ясно, что вас перестали разыскивать, — сказал, уходя на работу, Сандино, — лучше вам от дома не отлучаться.
Так мы и не видели в эти дни в Страшенбурге ничего, кроме дворика.
Здесь мы чувствовали себя в безопасности. Хозяин дома, богатый верзильянец, уехал с семьей на дачу. Дом его стоял на запоре. Мы могли не бояться, что кто-нибудь донесет на нас в полицию.
Однако каждый раз, когда мимо дома проходил жандарм или стражник, мы прятались в курятник. И выходили лишь тогда, когда девочки сообщали, что опасность миновала.
Такая жизнь не очень нам нравилась. Но что было делать? Сандино желал нам добра. Мы должны были его слушаться.
Мы даже морду Угадаю завязали носовым платком, чтобы он случайно не залаял.
По вечерам возвращался с работы Сандино. Иногда, под покровом вечерней темноты, прибегал Пикса. Приходили кузнецы — товарищи и ученики Сандино.