Скинхед
Шрифт:
В общем, когда мы покинули дискотеку, я вправе был подумать, что истерика, поджидавшая меня дома, не стоила культпохода сюда. Уж лучше бы я сидел дома, телик смотрел.
Был третий час ночи, когда мне пришлось выслушать стенания матери по поводу того, что, пока я ее в могилу не загоню, не успокоюсь, что худшего сына свет не видел, ну и так далее. Все как обычно. Только на сей раз я решил криком ответить на крик.
– Мне не семь лет, чтобы в девять ложиться! Я вырос и теперь тебе придется смириться с тем, что возвращаюсь в полночь. На это у ней был старый как наш диван аргумент, мол, не для того меня растила, чтобы я стал уголовником. Мой аргумент - с грохотом закрытая дверь в своей комнате. Ответ также не нов, но достаточно убедителен.
ДЕКАБРЬ
Выйдя из дома, я невольно засматриваюсь на небо: с утра хлопьями валит снег, сугробы намело - уж по колено - зима! И слава Богу! Без него - без снега, трескучего мороза, какая Россия? Московский мороз не холодит, а закаляет. Чье это изречение? Не помню, значит - мое. Сгреб руками снег, потер им лицо - сразу стало бодрей, веселей. Совсем другое дело, теперь и в школу шагать не так тускло.
И тут впереди мелькает Иркина фигурка, она тоже спешит в школу. Вот так сюрприз! Я шагаю, любуясь ее распущенными волосами. Ее плечи облегает светлая шубка, на которую падают волнами волосы. Она движется, вернее, плывет в утреннем сиянии очень медленно, едва переступая своими стройными ножками, чтоб не оступиться. Можно, конечно, набравшись духу, эдак, запросто поравняться с ней, да только пошлет меня куда-нибудь подальше. Эх, повод нужен, случай должен представиться. Вот если б она вдруг поскользнулась и упала, не так, чтобы больно шмякнуться о тротуар, а так, легонько присесть, так, чтобы я смог подхватить ее под ручки. С моей везучестью, скорее, сам растянусь на ее глазах. Вот смеху будет… А Ира, меж тем, остановилась у зебры, раздумывая, очевидно, как обойти огромную лужу, затем решительно шагнула на проезжую часть. А дальше события разворачивались стремительно. В тот же момент, на дороге возникла, неизвестно откуда, машина. Ира инстинктивно попыталась отскочить от нее и, неловко поскользнувшись, упала на асфальт. Джип исчез так же незаметно, как и появился. Черт, какой же я идиот! Домечтался… Вот она фортуна у твоих ног. Я со всех ног кидаюсь к ней: только бы она оказалась жива. Надо присесть на колени, и осторожно приподняв голову, позвать - Ира! Она открывает глаза и что-то шепчет, еле слышно. Неважно, что она произнесла. Главное у меня получилось быстро и красиво, как в американских фильмах. И дальше надо действовать как в фильмах.
– Ты в порядке? - Она непонимающе смотрит на меня, и тут я понес чепуху:
– Ты помнишь, как тебя зовут?
– Артем, я даже помню, как зовут тебя, - улыбается она. "Черт возьми, она улыбается мне!" - Не волнуйся, со мной все в порядке, помоги мне встать, пожалуйста. - Вот это да - это тоже относится ко мне!
– Ой, извини, - я соображаю, что выгляжу глупо, потому что стремительно теряю способность соображать. Эта мысль выбрасывает меня на ноги и я догадываюсь, наконец, подать ей руку. Она знает, как меня зовут! Это чего-то да стоит!
И вот ее протянутая ко мне ладонь, я помогаю ей подняться, подбираю ее сумку. Оглядев себя, она огорченно закрывает лицо руками: новенькие шубка, сапожки - все в грязи, руки в царапинах.
– Этот урод даже не остановился, хорошо, что ты успела увернуться из-под колес. Ты запомнила его номера?
– Нет, а что? - она тряхнула головой.
– Найти бы его, и так отдубасить, чтоб на всю жизнь запомнилось.
Ее ответ на мою горячность - улыбка. Затем еще один подарок судьбы:
– Придется домой возвращаться, - вздыхает Ира и тянется за сумкой, которую я все еще сжимаю в руках.
– Я тебя провожу - вдруг у тебя сотрясение, голова закружится. - Более всего я боялся, что на мое искреннее беспокойство она просто расхохочется. - Где ты живешь?
– Здесь недалеко, - она показывает на многоэтажки, сгрудившиеся за парком, где, прошло мое детство.
– Тогда пошли! - И я решительно
– На самом деле, с головой что-то у меня, - и она берет меня за руку чуть выше локтя. - Спасибо тебе.
Я молчу, все произошедшее кажется чудным виденьем, как и аромат, такой сладостный и нежный, которым дышит ее тело, столь близкое и манящее. Если заговорю - сказка исчезнет. А все, что происходит так похоже на сказку: Ира спокойно шагает рядом и о чем-то запросто щебечет со мной, словно, мы знакомы целую вечность.
Остаток пути мы проходим в согласном молчании. Ире явно не по себе и я замедляю шаги, мысленно радуясь возможности побыть с ней. Но вот мы у ее многоэтажки, она отпускает мою руку и слегка отстраняется.
– Дальше - я сама, - и перехватив мой недоумевающий взгляд, поясняет, - у нас лифт вчера испортился, а квартира на четвертом этаже. Придется потихонечку карабкаться. - И она снова улыбается, но на этот раз как-то слабо и беспомощно.
– Нет, так не пойдет. Как это потихонечку? Ты неважно выглядишь, - я окинул Иру взглядом. - Давай я тебя на руках понесу.
Естественно, она запротестовала, но именно в этот момент стала оседать на ступеньки лестницы, ведущей в подъезд. Я едва успел подхватить ее, предотвратив повторное пикирование оземь. И тут выскакивает запомнившаяся фраза классиков: "Торг здесь неуместен!" - я решительно подхватываю ее на руки и несу, легкую и воздушную. И сам себе я кажусь сильным, готовым горы своротить. Понятно, что в последнее время не на яхте загорал с коктейлем в руках. Как же здорово, что Никита нам на тренировках спуску не давал. Без клубных накачек я бы Иру не то, что на четвертый этаж, удержать на руках не смог бы. Я вдыхаю запах ее волос, щекочущих мое лицо, прижимая ее ласково и так, чтобы слегка касаться ее теплых рук, таких нежных и тонких, чувствовать упругое соприкосновение ее грудей - загадочное, незабываемое ощущенье, которое вызывает во мне непреодолимое желание приблизиться губами к ее коже, устам. Да, да, именно устам - точно говорили классики!
Но вот и ее дверь, как же быстро мы взлетели на четвертый! И Ира уже выскользает из моих объятий, звонко и непринужденно смеясь:
– Кто же из нас попал под машину?! Весь вымазался, грязный, как и я.
С сожалением я протягиваю ей сумку, которая все это время болтается у меня на плече, и вот нас разделяет порог ее дома, который, мне видно никогда не перешагнуть.
– А ты, почему не заходишь? Тебе надо хотя бы одежду почистить. Неужели ее слова обращены ко мне? Она так запросто приглашает меня к себе, будто мы знакомы уже сто лет. В самом деле, не идти же в таком виде в школу.
Я переступил порог и невольно присвистнул: такого красивого жилья мне еще не приходилось видеть. Разве, что в телесериалах. Пол прихожей и тот украшен ковриком, на стене - огромное зеркало в позолоченной раме, напротив сияющий солнечный берег, тепло которого, словно разлито в комнате, у двери деревянная вешалка, вся в резных завитушках. На эту вешалку небрежно водрузила Ира свой полушубок, что вряд ли украсило обстановку.
– Сейчас мама придет, она, наверное, за продуктами спустилась, так что ты проходи. - Она решила, что меня смутит появление ее предков, иначе, зачем ей добавлять. - Я ей расскажу, как ты меня спас. А пока попьем чай.
– Ира, спасибо за приглашение, но лучше как-нибудь потом. У меня сегодня второй урок алгебра, не хочу опаздывать, - выпалил скороговоркой я, а сам подумал: с чего это болтаться у нее дома, коли и маманя вот-вот заявится.
Поцеловаться точно не успеем. Да и не захочет она, скорее всего. А, впрочем, как знать, может и получится что? Я глянул на свое отражение в зеркале, надеясь найти подтверждение своим мечтаньям. Передо мной - перспектива комнаты, вся заставленная книжными полками. Я в жизни не видел столько книг, разве что в библиотеке. Книги эти, интересно, для красоты тут или они действительно книголюбы, предки Иры?