Скипетр Дракона
Шрифт:
— В тронный зал, конечно, болван! — насмешливо откликнулась Высочайшая Княгиня. — Я могу воззвать к силам «живого замка» из любого места — но если в это время кто-то другой будет сидеть на троне, он сразу почувствует мою магию и узнает, где мы находимся. И сможет нанести удар первым. А если я сяду на трон, то смогу обыскать весь остров, не подвергаясь ни малейшей опасности.
Хоукрил поднял взгляд к потолку.
— Я рад, что вы сказали это, миледи, — проворчал он. — И я бы еще больше обрадовался, если бы Краер воздержался от умных замечаний по этому поводу.
Краер
— Может быть, мне лучше изменить облик? — неохотно спросил Сараспер, когда они приблизились к тронному залу. В коридорах, примыкающих к нему, мертвых тел в одежде дворцовой стражи и камзолах придворных стало еще больше.
— Не стоит, если только ты не будешь чувствовать себя счастливее в зверином облике, — сказала Эмбра. — Но должна сказать, что лично мне трудновато нормально общаться с длиннозубой тварью.
— Почему-то это меня совсем не удивляет, — печально ответил старый целитель, отступая в сторону, чтобы пропустить бредущего мимо Тающего.
— А теперь — тихо! — предупредил Краер. — Еще один коридор — и мы упремся в дверь тронного зала.
Двери тронного зала были распахнуты настежь, в проходе грудой лежали мертвые тела. Эмбра понюхала воздух, нахмурилась и покачала головой.
— Мне это совсем не нравится… — снова пробормотала она и двинулась вперед. Краер и Хоукрил быстро заняли позиции по обе стороны от нее, а Сараспер пошел сзади. Мрачный и решительный барон Гларсимбер присоединился к целителю.
Эмбра задержалась перед последней дверью, чуть присела и пристально всмотрелась в темноту зала. Не говоря ни слова, Краер тронул ее за руку, чтобы она подождала, и нырнул вперед, в полумрак, сам подобный легкой скользящей тени. Остальные видели, что первым делом маленький человечек посмотрел вверх, на потолок, а потом исчез, бесшумно растворился во мраке.
Хоукрил с мечом наготове тихо и быстро прошел вперед, чтобы не терять приятеля из виду. Краер пристально смотрел на что-то позади трона, потом обратил свое внимание на двери по обе стороны от трона. Эмбра подошла к Хоукрилу, и они оба увидели, как Краер покачал головой, потом повернулся и жестом подозвал их к себе.
По тронному залу бродило огромное количество Тающих. Высочайшая Княгиня с удовлетворением отметила, что, когда ходячие мертвецы сталкивались, они не начинали бездумно рубить друг друга мечами, а просто расходились и, не видя ничего вокруг, бесцельно брели дальше. И все равно Эмбра пробиралась вперед по гладкому мраморному полу осторожно, как вор, стараясь даже не дотрагиваться до колдовских созданий.
Повсюду лежали мертвые стражники из дворцовой гвардии и придворные. Эмбра старалась не смотреть на тела. Добравшись наконец до тронного постамента, Эмбра перевела дыхание и сказала Хоукрилу:
— Постой возле меня на страже. Пожалуйста.
Он кивнул, развернулся, обнажил кинжал и развел руки, ограждая острой сталью все пространство перед троном. Краер вопросительно поднял бровь, и Эмбра пробормотала:
— Попробуй увести одного из этих… существ от прохода, так, чтобы он на тебя не напал.
Краер кивнул и скользнул в сторону. Отходя, он кивнул Сарасперу, Гларсимберу и Ролину, чтобы они тоже подошли и получили распоряжения от Эмбры.
— Ястреб, — прошептала Эмбра, поднявшись к трону королей Аглирты. — Если мой голос… покажется тебе не моим, или я стану разговаривать с тобой грубо, или буду говорить такое, чего я бы никогда не сказала, — ударь меня, чтобы я потеряла сознание, и унеси отсюда так быстро, как только сможешь — но прежде, чем ты это сделаешь, брось свою сталь!
Латник кивнул в ответ, полуобернувшись через плечо. Эмбра закусила губу, опустила руки на подлокотники трона и села.
Сиденье трона было холодным и жестким. Эмбра почувствовала привычное легкое дрожание магии — так бывало всегда — и подождала, пока заколдованный замок ее узнает. Пока что Тающие не повернулись и не набросились на нее, пока не сработали никакие враждебные заклинания, и… вообще пока ничего страшного не случилось. Пока.
Эмбра быстро раскрыла сознание, устремляясь вглубь, в паутину переплетений магии — в сеть заклинаний, сотворенных Ингрилом, и Гадастером до него, и полусотней других волшебников. Все они были очень могущественными чародеями… и очень коварными, и каждый вкладывал в магическую сеть замка заклинания-ловушки и известные только им самим секреты.
Пока Эмбра чувствовала себя дома. Она всегда знала эти силы, эти магические связи. Подождав, пока схлынут устрашающие образы, созданные, чтобы отпугнуть робких, она потянулась к волшебной сети, пронизывающей дворец. Дальше, глубже, пока… да! Здесь!
Эмбра достигла места в глубине дворца, и еще глубже — внутри себя самой, откуда она могла призвать древнее, заложенное в само основание замка волшебство. В одно мгновение она пробудила нужное заклинание и обследовала дворцовые покои.
Ничего. Ни магии, дремлющей, или развеянной, или даже скрытой. И ничего живого — только несколько крыс, шуршащих за стенами. Для того чтобы тщательно обследовать все вспомогательные помещения, отдаленные башни и подземные переходы по всему острову, понадобилось бы несколько часов. Но Эмбра почему-то и так знала, что регент либо мертв, либо его нет на острове.
Она не чувствовала его.
Ни вблизи, ни где-то еще. Даже с помощью всей магии замка. У нее сейчас не было Дваера, чтобы попробовать связаться с его Камнем, и времени на то, чтобы искать кого-нибудь или что-нибудь, у нее тоже не было.
Здесь, на острове, что-то произошло. Ни регента, ни придворных — во дворце не осталось ни одной живой души. Кто же это сделал?
Волшебная сеть дворца осталась прежней — ее не подавляла и не повреждала чужая магия. А ведь если произошла магическая битва, ее следы должны были остаться повсюду. Или же… Или все, кто участвовал в этой битве, либо совсем не использовали древнюю магию острова, либо так хорошо знали эти заклинания, что сумели воспользоваться ими, ничего не повредив и совсем не оставив следов.