Скитальцы (цикл)
Шрифт:
— Р-рета-ано…
Минут пять мы лежали на разогретой солнцем обочине. Моя лошадь смирно топталась рядом, лошадь Аланы придётся потом ловить; моя жена никогда не была хорошей наездницей. Верх мужества с её стороны — оседлать такое своенравное животное…
Её волосы переплетались с незапылённой, едва увидевшей солнце травой. Её пальцы перебирали щетину на моих ввалившихся щеках; Светлое Небо, почему я отправился в путь небритым?!
Некоторое время мы исступлённо извинялись друг перед другом. Мы с наслаждением просили прощения за все мыслимые и немыслимые грехи;
Потом земля выдала далёкий стук копыт, и Алана рывком села.
— Гонятся, — сказала она едва ли не с гордостью. — Ретано, а давай пришпорим так, чтобы они неделю гонялись, а?
Если учесть мою разбитую голову и Аланины навыки верховой езды, то предложение прозвучало более чем смело.
— Алана… — начал я осторожно. — А ты уверена… ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО меня простила… за ТАКОЕ?!
Она взглянула мне в лицо и вдруг нахмурилась:
— Ты хочешь сказать, что приличная женщина не простила бы? Что ТАКОЕ не прощается, да? Что я липучка, овечий хвост, репей, прицепилась к тебе… несмотря ни на что?!
Безмятежное солнце подёрнулось тяжёлой ватной тучей.
— Да ничего такого я не хотел сказать! — Я поднялся вслед за ней. — Какой мне был бы смысл доживать эти дни, если бы не…
Её лицо снова изменилось. На этот раз его преобразил не гнев — страх.
— Алана, — сказал я поспешно, — а отец… Танталь говорила с твоим отцом насчёт этого… Скитальца?
Топот копыт стал отчётливее. По дороге приближался, пыля, небольшой воинственный отряд.
Танталь снова поразила меня — в который раз. Я уверен, что если бы не она — Эгерт Солль не сказал бы мне больше ни слова. Ни при каких обстоятельствах. Ни о чём. Никогда.
О чём она талдычила ему эти три дня? Как убеждала? И ведь ей самой требовалось время, чтобы ОСОЗНАТЬ совершенное мной — и если не простить, то хотя бы смириться…
При виде отца Алана изобразила на лице достоинство и независимость — для этого требовалось всего лишь повыше задрать нос. Эгерт вздохнул; поодаль от дороги уже разбита была палатка, сыто потрескивал костёр и висел над огнём закопчённый котелок. Полковник с молодым воинством путешествовал по-походному, без излишеств.
В палатке мне было предложено сесть; Солль по-прежнему не глядел в мою сторону, но уже то, что он готов терпеть меня под собственной парусиновой крышей, говорило о колоссальной уступке с его стороны.
Алана села рядом и демонстративно взяла меня за руку. Жест, не принятый в приличном обществе, но весьма красноречивый в Аланином исполнении.
— Вернулся разведчик, — сообщил Солль, неспешно прохаживаясь взад-вперёд. — Странные новости… Река разлилась.
Мы молчали. Полковник сроду не занимался сельским хозяйством — странно, откуда такой интерес к какому-то половодью.
— Река СОВСЕМ разлилась. — Кажется, Солля задела наша непонятливость. — Мост смыло. Паром
— Не время для паводка, — удивлённо сказал Аген, присутствовавший при беседе. Хотя я предпочёл бы, чтобы он присутствовал с той стороны от входа.
Солль пожал плечами:
— Говорят, в каких-то горах чрезмерно тает снег… Всё бывает, хотя, если разобраться…
— Аген, — сказала Танталь, задумчиво разглядывая заплаты на парусиновом потолке. — Ты бы не мог попросить кашевара, чтобы мне приготовили отдельную порцию, без масла?
Аген не сразу понял.
— СЕЙЧАС попросить, — уточнила Танталь, и Аген покрылся краской. Солль молчал, не спеша подтверждать распоряжение, и Аген решился на дерзость:
— Без масла вовсе не так вкусно, — сказал он, угрюмо глядя в глаза Танталь. — И я не рискнул бы указывать кашевару, ведь он делает свою работу…
Я никогда бы не подумал, что этот плечистый парень умеет так лихо выстраивать намёки.
Танталь мягко улыбнулась:
— Я ЛЮБЛЮ без масла, Аген. Воспринимай это как мою личную просьбу.
Надувшись, Аген сделался квадратным, как тумба. Вопросительно взглянул на Солля — прочёл в его глазах молчаливое подтверждение. Поклонился и вышел, задёрнув полог чуть резче, чем требовалось.
— ОН закрывает нам дорогу, — быстро сказала Танталь. — Черно собрался с силами… Или вот-вот соберётся. Эгерт, тот наш разговор…
Полковник наконец-то перестал расхаживать. Опустился на низкий чурбачок, причём острые колени оказались чуть не на уровне глаз.
— Значит, тарелка с супом? И придёт хозяин, выльет суп, положит каши?
Я нервно сглотнул. Хотелось есть.
— Наоборот, — деловито пробормотала Алана. — Выгребет кашу, наполнит супом.
Снаружи — в отдалении — весело переругивались Соллевы выкормыши. Только голос Агена звучал угрюмо и раздражённо; сытный запах снеди пробивался сквозь парусину, заставляя мои ноздри конвульсивно подёргиваться.
— За свою жизнь, — задумчиво пробормотал полковник, — я встречался с одним только магом — деканом Луаяном… Скиталец не в счёт.
— Почему? — мрачно спросила Алана.
К запаху каши примешалась некая горчинка. Нежели кашевар допустит, чтобы лакомство подгорело?!
Эх, Ретанаар Рекотарс, с каких это пор мясная каша служит тебе лакомством…
— Потому что Скиталец не был магом… в обычном понимании, — назидательно сообщил Солль, обращаясь к Алане. — Природа его могущества… за гранью нашего понимания. Я не знаю точно, но мне кажется, что природа вашего Чонотакса…
— Вот именно, — быстро сказала Танталь.
Эгерт поднял брови:
— Но почему? Ведь Скиталец был отмечен Третьей силой, Чужаком Извне… А Чонотакс…
— «Когда зима остаётся за дверью, малый сквозняк всё равно входит к нам — через щель…» — глухо процитировала Танталь.
Последовала пауза — напряжённая, будто кожа на барабане.
— «Малый сквозняк»… — Солль усмехнулся. — Если бы всё было… так просто… Зачем Тому, кто Извне, вообще понадобились Привратники? Куда проще… дунуть-плюнуть в щель… в замочную скважину…