Скитальцы
Шрифт:
Не знаю, насколько вы себе представляете положение дел в то время. На Земле Артур преуспевал, но при этом ему нужно было постоянно переживать за удачу каждого нового фильма. Здесь всё не так. Весь наш доход зависит от возраста – независимо от того, в какой мастерской мы работаем и каковы наши достижения. Все наши фильмы загружаются в центральный архив, и всем разрешается смотреть их бесплатно. Никого не волнуют деньги. Артуру этот порядок очень нравился. В качестве гостя он получал стипендию, и ему было на что жить. И наконец у него возникла возможность сделать что-то, когда нет нужны переживать о рынке и
Мне нравилась его страстность, а он… он влюбился в меня. Он был похож на метеор, врезавшийся в мою жизнь. Ничего подобного я прежде не переживала. Каждый день он экспериментировал с новыми ракурсами кинокамеры, новыми методиками, новыми стилями редактирования отснятого материала, а потом возвращался в свой гостиничный номер, чтобы что-то читать, спорить со мной и предаваться любви. Ему нравилось размышлять о свете и тени. Для Ван Гога идеалом было поймать движение, волнение воздуха и света. Таков был и идеал Артура. Он говорил мне, что небо на Марсе не такое, как на Земле. Ему нравилось видеть звезды при свете дня.
Ему не хотелось улетать. Его пребывание на Марсе должно было составить всего три месяца, и он попросил разрешить ему продлить командировку еще на три месяца. И это время истекло, а он всё еще не хотел улетать. Он попросил других землян доставить новую технику на Землю, а сам остался. Мы с ним стали жить вместе.
Джанет держала в руке бокал, но не пила. Она рассказывала свою историю медленно и холодно. Время от времени она бросала взгляд на Эко, но чаще смотрела сквозь окно. Ее мастерская располагалась на втором этаже архива, окна выходили на юг. Кабинет был залит солнцем. За окнами виднелась полоса невысоких пальм, верхушки которых находились наравне с полом кабинета. Вдалеке было видно здание с куполом, чем-то напоминавшее мечеть. Лучи падали на лицо Джанет сбоку и распадались на пятнышки на ее коже. Миновало восемнадцать лет, но свет воспоминаний явно соединял ее с прошлым.
Эко сидел напротив нее за маленьким круглым столиком. Он тоже держал в руке бокал с красноватой жидкостью. Слушая Джанет, он представлял себе молодого Давоски быстрым, как метеор, непосредственным, искренним. Это так сильно отличалось от образа старика на смертном одре, и всё же Эко было дано почувствовать самую суть своего учителя.
– Меня вот что всегда удивляло, – проговорил Эко. – Как же ему позволили так надолго остаться на Марсе? Разве марсиане не подозревали, какие у него могут быть намерения? Как здесь могли быть уверены в том, что он не шпион, который прислан, чтобы похищать ваши технологии?
– Я была его гарантом. Я и мой отец. Мой отец в то время был генеральным секретарем по информации. Я его умоляла спонсировать Артура, и он согласился.
– Вы поженились?
– Нет. Думали об этом, но не поженились.
– Где же вы жили?
– В гостиничном номере Артура. Он не был марсианином, поэтому ему не полагалось отдельного жилья.
Эко не знал, как продолжать разговор. Ему хотелось спросить, что происходило на протяжении тех восьми лет, когда они были вместе, и почему Давоски в итоге покинул Марс. Его учитель никогда не говорил о том времени. То время словно бы стало для него черной дырой, внутри которой исчезали слова. Эко никак не мог подобрать нужные фразы.
Но Джанет его опередила:
– Скажите мне, как Артур поживает сейчас?
Ее вопрос шокировал Эко. Он собирался поведать Джанет всё о жизни Артура на Земле за последние десять лет, а уж потом сказать о его кончине. Джанет очень постаралась, чтобы вопрос прозвучал спокойно, но напряжение было заметно и в ее голосе, и во взгляде. Улыбка замерла у нее на губах, и вся она стала похожа на слишком сильно надутый воздушный шар. Ответ Эко мог либо плавно выпустить воздух из шарика, либо лопнуть его. Джанет не торопила, но ее пытливый взгляд и то, что она задержала дыхание, еще сильнее давили на него. Он не мог солгать, он мог только бесконечно долго тянуть с ответом.
– Он умер.
– О…
– Рак легких. Около полугода назад.
Секунды три Джанет сидела неподвижно, а потом ее словно прорвало. Плечи затряслись, по щекам ручьями побежали слезы. Она прижала ладони к губам, но это не помогло ей унять тоску. Она плакала так, словно ничто не могло остановить ее слез. Вся ее утренняя учтивость, выстроенная, как линия обороны, пропала, от этого ничего не осталось. Обнажилась беззащитность, ранимость. Джанет прямо и ровно сидела в кресле, но в ее позе было столько безнадежного отчаяния, что хотелось отвести глаза.
Эко чувствовал, как ей больно и горько, но не знал, что делать. Он сомневался, что имел право ее утешать. В конце концов, она плакала не без причины. Эко протянул Джанет платочек. Он смотрел на нее, понимая, что его расспросам пришел конец. Даже с чипом, наполненным воспоминаниями Давоски, теперь стоило подождать до следующего раза. Довольно долго он сидел рядом с Джанет, пока она не перестала плакать.
Перед тем как он ушел, Джанет подвела его к небольшому монитору. Она несколько раз прикасалась к экрану, пока не появилось сообщение о том, что регистрация прошла успешно. Джанет дала Эко номер аккаунта и пароль и сказала, что он может пользоваться этим для доступа в центральный марсианский архив.
– Все фильмы Артура до сих пор здесь. Просто найдите его имя.
Голос Джанет надломился. Веки у нее припухли, волосы растрепались. Но Эко смотрел на нее, и она казалась ему красавицей. Ничто не раскрывает красоту человека лучше, чем искренние эмоции. Большую часть своей сорокапятилетней жизни Джанет слыла неуязвимой. А в глубине души она всегда верила, что Артур в один прекрасный день вернется. Ожидание сделало ее одинокой, но при этом открытой и сильной. Теперь этому пришел конец. Эко положил конец ее надежде.
Давоски ушел из жизни, но мир не перестал жить и развиваться. Ни Марс, ни Земля не перестали вращаться из-за того, что умер мечтатель.
Земля двадцать второго века была миром, где доминировала медийная среда. Эта среда стала столпом всемирной экономики. Производимые изображения и персонализированные сети изменили социальную структуру и изменили взаимоотношения индивидуума с миром. Когда обесценилась экономика, основанная на обычной, материальной продукции, мир спасла торговля в области интернет-протоколов.