Сколько длятся полвека?
Шрифт:
На следующее утро Хаджи попрощался, сел в машину. Вылез.
— Вот тебе тезку, — он снял с брючного ремня маленькую кобуру «вальтера». Ношу, два и всем советую.
27 декабря на рассвете мятежники предприняли штурм Монторо и через два часа овладели городом. Командир анархистской колонны то ли погиб в перестрелке, то ли застрелился. Вальтеру было не до него. Он диктовал Моранди загодя продуманный приказ:
— Захватить Лопера, выйти на линию Вилья делъ Рио, Бухалансе, Канате де ляс Торес и овладеть Монторо…
27 и 28 декабря бригада волна за волной
Когда артиллерия потеряла связь между огневыми позициями и наблюдателями, Вальтер приказал наладить сигнализацию. Ночью потянули телефонный кабель.
Ожесточение атак и отпора росло. Мятежники безотказно подбрасывали резервы. У республиканцев ни авиации, ни танков. Количественный и технический перевес франкистов на третьи сутки достиг десятикратного превосходства. Они удержали Лопера и Монторо. Но от дальнейшего наступления отказались. Ради этого и сражалась под Кордовой 14-я интернациональная бригада «Марсельеза», которую называли отныне бригадой Вальтера.
Даже располагай Вальтер в эти дни досугом и попытайся в неспешных беседах с поляками удовлетворить свою потребность знать, что творится на родине, вряд ли он представил бы себе всю сложность внутриполитического положения, на котором по-своему сказались испанские события.
Большинство приводимых ниже материалов остались неизвестными Вальтеру. Но они в той или иной степени определяли судьбы сражавшихся под его началом и рядом с ним поляков. Следовательно — и его судьбу.
Из письма польского представителя при КИМ (Коммунистическом Интернационале Молодежи) в Секретариат Коммунистического Союза Польской Молодежи (сентябрь 1936 года):
«Эту кампанию (поддержки Испании — В. К.) можно провести лишь тогда широко и с успехом, если отдадите себе отчет в том, что один может оказать помощь благодаря чувству пролетарской солидарности, другой — потому, что считает себя демократом, третий реагирует на лапы Гитлера, угрожающие и Польше, четвертый — потому, что является сторонником законного государства и противником фашистских узурпаторов, пятый протестует против убийства женщин и детей, исходя из чисто человеческой совести».
Из решения Центрального Исполнительного Комитета ППС (Польской Социалистической Партии) от ноября 1936 года:
«Нашествие на Испанию, угроза ее свободе и независимости при молчаливом согласии так называемых великих держав, гитлеровские провокации на границах Франции и Польши явно направлены против международных соглашений… Все это окончательно выявило банкротство каких–либо расчетов на мирные уступки со стороны международного фашизма».
В январе 1937 года в Варшаве на съезде крестьянской партии «Сгронництво людове» представитель Львовской организации предложил резолюцию:
«Съезд выражает убеждение, что братоубийственная война, развязанная в Испании иностранным вмешательством немецкого и итальянского фашизма, серьезно угрожает миру во всем мире. Съезд верит, что только победа законного испанского правительства, защищающего свою землю перед нашествием, положит конец мучениям крестьян и рабочих и предотвратит дальнейшие империалистические поползновения диктаторских государств».
Под нажимом руководства партии эта резолюция не была принята съездом.
Из донесения Келецкого воеводского управления Министерству внутренних дел о деятельности легальных организаций в ноябре 1937 года:
«Испанские события разделили на территории воеводства местных крестьянских деятелей на два лагеря, из которых один более сильный — состоит из пожилых и религиозных крестьян, относящихся к этим событиям с долей недоверия и известной скрытной симпатией к мятежным войскам. Другой лагерь, состоящий преимущественно из более молодых и радикальных элементов, склоняется полностью на сторону мадридского правительства, называя его народным правительством».
Варшавская газета «Добры вечур» 27 ноября 1936 года опубликовала воспоминания летчика Тадеуша Стрыховского, участвовавшего в бомбовых налетах на Мадрид: «С тяжелым сердцем я выполнял приказ бомбардировать собор Святого Людовика».
Польское правительство подписало соглашение по невмешательству. Симпатии его были на стороне мятежников, и, несмотря на эмбарго, оно продавало оружие Франко.
Докеры Гдыни бастовали в знак протеста против погрузки оружия для мятежников.
Правительственный официоз «Монитор» 11 декабря 1936 года предостерег польских граждан от вступления в армии борющихся в Испании сторон, угрожая лишением подданства.
Однако распоряжение от 29 июля 1936 года с грифом «секретно», разосланное всем польским консульствам за границей, было откровеннее и не играло в объективность:
«Министерство иностранных дел поручает посылать с копией в Министерство внутренних дел, в департамент безопасности, именные списки польских граждан, которые, по имеющимся в представительстве сведениям, направились в Испанию и вступили в красную армию (!) или приняли официальные обязанности на испанской государственной службе или в самоуправлении. На основе этих же списков Министерство внутренних дел после подтверждения, что данный польский гражданин фактически поступил на государственную службу в Испании — независимо от того, какого характера, принимал активное участие в боях или нет, — распорядится, чтобы соответствующая воеводская власть общей администрации приняла постановление об автоматической потере польского гражданства на основе ст. 11 пункта 2 закона от 20 января 1920 г.».
Как явствует из распоряжения, Тадеушу Стрыховскому, бомбившему города и села Испании, потеря гражданства не угрожала. Зато она угрожала добровольцам, бросившим призыв своему народу: «Каждый должен помнить, что дело Испании — это дело Польши».
Угроза эта была осуществлена.
Незадолго до гибели Ральф Фокс писал:
«В борьбе испанского народа сила любви и ненависти гармонирует с высотой и благородством цели; страсть очистилась идеей, и идея стала страстью. Подвергшаяся чудовищному оскорблению Испания ныне стала объектом любви и ненависти, страхов и желаний столь интенсивных, что они под силу только высшему напряжению человеческого духа».