Скопление неприятностей
Шрифт:
Помпилио никогда не рассказывал о проведенных в Химмельсгартне годах, но, глядя на то, чему он научился, окружающие понимали, что в жизни капризного, привыкшего к роскоши адигена были и кровавый пот, и кровавые мозоли, и он с честью выдержал такие испытания, которые многие сочли бы изощренными пытками.
И продолжал изнурять себя тренировками, которым посвящал не менее двух часов в день.
– Теодор!
Дверь мгновенно распахнулась, и в гимнастический зал вошел Валентин с серебряным подносом, на котором стоял высокий хрустальный бокал.
– Бодрящий
– Ядреная пришпа, сколько раз тебе повторять, что он не бодрит, а питает! Какая бодрость может появиться от этой дряни? – потный Помпилио жадно выпил содержимое бокала – жуткую, по мнению многих, смесь молока, яиц, сока, фруктов и злаков, и вернул его на поднос. – Где Кира?
– Адира просила передать, что будет рада попить с вами чаю, – сообщил слуга.
– Сколько у меня времени?
– Примерно час.
– Насколько примерно?
– Час с четвертью, мессер.
– Достаточно, – после короткого размышления решил дер Даген Тур, бросив в угол мокрое от пота полотенце.
– Достаточно для чего, мессер? – поинтересовался Валентин.
– Теодор, я в настроении сходить в арсенал и выбрать, в конце концов, оружие для предстоящего путешествия.
– Прекрасная мысль, мессер, – одобрил слуга, пристраивая поднос на ближайшую лавку, чтобы проследовать за хозяином.
– А главное – никакой философии, – продолжил Помпилио, направляясь по широкому коридору к лестнице. – Теодор, во время физических упражнений я пересмотрел свое утреннее мнение и считаю, что философские умозаключения, в пользе которых ты пытался меня убедить, есть признак душевной слабости и даже некоторого психического расстройства. Настоящий муж должен быть суров и агрессивен.
– Вне всяких сомнений, мессер, – не стал спорить Валентин.
– Я такой?
– Прежде чем ответить, я хотел бы уточнить: суровым и агрессивным вы желаете быть по отношению к кому?
– Мне кажется или я действительно ощущаю в твоем вопросе скрытую иронию? – осведомился Помпилио, широким шагом двигаясь по коридору.
– Я всего лишь желал дать максимально полный ответ, мессер.
– Не нужно ничего усложнять, Теодор, наши отношения должны оставаться четкими и понятными.
– Да, мессер.
– Я такой?
– Вне всяких сомнений, мессер.
Помпилио остановился, ожидая, когда слуга откроет дверь в арсенал, и неожиданно произнес:
– Я не был здесь три дня.
– Да, мессер, – спокойно подтвердил Валентин.
– А вчера я так и не добрался до эллинга.
– Да, мессер.
Потому что время, которое раньше отдавалось оружию и цеппелю, теперь занимала Кира.
– Это хорошо?
– Вы взрослый, умный человек, мессер, который всегда принимает правильные решения. И если вы не нашли времени на посещение арсенала или эллинга, значит, вы потратили его на нечто более важное.
– Мы оба знаем, что я потратил время на Киру, – проворчал Помпилио. – Она…
И улыбнулся.
Валентин выдержал паузу, а поняв, что хозяин не собирается продолжать, распахнул дверь в арсенал.
Общеизвестно, что бамбальеро безразлично, из чего стрелять, ведь они одинаково хорошо управляются и с охотничьим ружьем, и с пулеметом. Бамбальеро с легкостью определяют сильные и слабые стороны любого оружия, всегда выбирают то, которое наилучшим образом подойдет для достижения цели, но особенно трепетную любовь у них вызывают бамбады: уникальное оружие высочайшего класса, изготовленное вручную, в единственном экземпляре, и всегда – под конкретного владельца. Создавать оружие, которое Хоэкунс официально признавал бамбадами, могли только лучшие мастера, доказавшие свое умение перед высшими адептами Высокого Искусства, после того как представленное ими оружие долго и тщательно изучалось и пробовалось лучшими воинами Герметикона. Перед началом работы мастера обязательно встречались с заказавшим оружие бамбальеро, досконально расспрашивали его о манере ведения боя, о задачах, которые он ставил перед бамбадой, изучали его анатомию и даже привычки. А после создавали оружие, которое в полном смысле слова становилось продолжением хозяина: вес, балансировка, внешний вид – все подходило идеально.
Бамбады изготавливались долго, стоили дорого, однако Помпилио был владельцем обширной и периодически пополняемой коллекции, которой не без основания гордился и периодически пополнял. Как правило, в путешествия он брал ее всю – арсенал занимал на «Пытливом амуше» отдельное помещение, однако на этот раз им предстояла необычная поездка, и Помпилио мог взять с собой ограниченное количество стволов.
– Полагаю, не более трех бамбад, – пробормотал дер Даген Тур, остановившись напротив стеклянных шкафов с оружием. И замолчал, очевидно, представляя, что его ждет в путешествии.
Со стороны могло показаться, что Помпилио не нуждается в советах, однако Валентин хорошо знал свои обязанности и, выдержав короткую паузу, осведомился:
– Если не ошибаюсь, мессер, вы собираетесь встречаться с даром Дереком?
– Сначала мы отправимся на Верзи, – подтвердил дер Даген Тур. – Нам с Дереком нужно обсудить весьма важный вопрос.
– Предполагается охота?
– Разумеется, Теодор, мы ведь говорим о Дереке.
– Вам известно, на кого предполагается охотиться? – невозмутимо продолжил расспросы слуга.
– Дерек скрывает, говорит, что хочет сделать сюрприз, а значит, приготовил нечто действительно интересное, – Помпилио усмехнулся. – Я совершенно уверен, что мы отправимся добывать каллерданского пламура.
– Интересная добыча, мессер.
– И редкая.
– Насколько я помню, речь идет об очень крупной кошке?
– Это максимально близкое определение, Теодор, – подтвердил Помпилио.
– Говорят, у пламура красивая шкура?
– Очень красивая.
– Хотите сделать из нее коврик перед камином?
– Ядреная пришпа!
– Извините, мессер, шутка получилась неудачной.
Сказать, что Помпилио стрелял великолепно, означало просто промолчать: он был бамбадао, а значит – намного выше самых лестных эпитетов. При этом охоту дер Даген Тур недолюбливал. Как и любой хищник, он убивал только по необходимости, а единственным трофеем, который Помпилио разрешил выставить на всеобщее обозрение, была лапа гигантской пришпы – в кают-компании «Пытливого амуша». Правда, того зверя дер Даген Тур убил не на охоте, а спасая себя и спутников от неминуемой гибели.