Скорбь Гвиннеда
Шрифт:
— К черту Ниеллана! — пробормотал Ансель, однако не стал мешать Тавису в его работе.
Целитель тем временем склонился над мертвой девочкой и глубоко вздохнул, дабы войти в глубокий транс, потребный для Чтения Мертвых. Слабое трепетание в области солнечного сплетения подсказало ему, что он достиг нужного состояния, и Тавис вознес безмолвную мольбу, что предсмертные мучения Гизелы были не слишком велики. Наставники на славу обучили его, ибо очень быстро ему удалось погрузиться в последние воспоминания девочки — и заново пережить их вместе с ней.
Сперва ей снился отец — счастливые, незамутненные
Но затем сон превратился в кошмар — яркие образы мучений и гибели ее кузена Адриана, как она представляла их себе по торжествующим рассказам негодяев, похвалявшихся при дворе своим злодейством.
Эти ужасные картины вырвали ее из объятий сна — но тут ее поджидал куда худший ужас. Вся дрожа и задыхаясь, она открыла глаза — и увидела огромную фигуру, во мраке нависшую прямо над ее постелью. Она не успела даже закричать… заметила лишь грубое бородатое лицо, кожаные доспехи и руки в перчатках — которые прижали ей к лицу что-то мягкое, удушающее…
Она пыталась высвободиться, отбивалась, запутавшись в меховых покрывалах, но мужчина уперся ей в грудь коленом и все сильнее и сильнее прижимал к лицу подушку, а воздуха у нее оставалось все меньше, и тьма подступала, подступала… Сознание постепенно покинуло застывшее тело, на смену ужасу пришла умиротворенность, а затем исчезло даже это…
Тавис так толком и не сумел осознать, когда ушла Гизела Мак-Лин, просто в какой-то момент ее не стало, и все. Он глубоко вздохнул и открыл глаза, смаргивая слезы. Ее тело стремительно остывало под его касанием, и когда Целитель прижался губами к ледяному лбу девочки, то слезинка упала ей на лицо.
— Что произошло? — шепотом спросил Ансель.
Тавис вздохнул, чувствуя себя совершенно опустошенным.
— Ее убили. Задушили. Чтобы казалось, будто она умерла во сне. С детьми такое бывает, сам знаешь.
— Но…
Покачав головой, Тавис взял своего спутника за руку и, прежде чем Ансель успел засыпать его вопросами, мысленно передал все то, что успел узнать о последних минутах жизни Гизелы.
— Господи Иисусе! — Ансель в ужасе задохнулся.
Но Тавис не мог позволить, чтобы тот совсем расклеился. Сейчас не время для скорби!
— Разве ты не понимаешь, как тщательно все было спланировано? — прошептал он. — Вероятно, именно поэтому все регенты именно сегодня надумали покинуть дворец. Чертовски удачное совпадение, ты не находишь? Особенно для Мак-Иннисов… если кто и заподозрит, что дело нечисто, они всегда будут все подозрений!
— Но зачем? — Ансель никак не мог понять очевидного. — Чем двенадцатилетняя девочка заслужила такое…
— Просто тем, что она была жива, Ансель! Подумай сам. Теперь ее больше нет, ее сестра одна наследует Кирни — какая удача для молодого Айвера Мак-Инниса! А я-то все гадал, как они намерены решать вопрос с двумя наследницами… Но мне и в голову прийти не могло, что они решатся убить ребенка.
Ансель рывком обернулся к мирно спящей Ричелдис.
— Давай тогда похитим ее! Хотя бы в этом сорвем их планы!
— Не городи чепухи! — отрезал Тавис. — Если мы это сделаем, она, как и ты сам, будет объявлена
— Но…
В одно мгновение Тавис мысленно устремился к своему спутнику и коснулся особой точки в сознании Анселя, заставив того вмиг лишиться всех способностей Дерини и полностью подчинив своей воле.
— Прости, Ансель, сейчас не время спорить, нам нужно спешить, — велел он. — Давай быстрее!
Ослушаться тот не мог, хотя Тавис и вернул своему спутнику его способности, едва лишь сумел подчинить своей воле. Невластный над собственным телом, тот осторожно, но без промедления двинулся к выходу, — но в мозгу Анселя бушевала ярость, ибо Тавис полностью сохранил ему все воспоминания о случившемся. Словно связанные, двое мужчин неслышно двинулись по коридорам замка к Королевской Башне, где скрывался Портал. Им почти удалось достичь цели — как вдруг, за последним поворотом, они угодили прямо в руки двоих изумленных стражников.
Все четверо на мгновение застыли. Тавис успел отвернуться, чтобы солдаты не сумели разглядеть его лица, и тут же схватил за горло того, что стоял ближе к нему. Лишившись чувств, стражник осел на каменные плиты, не успев даже извлечь меч из ножен.
Но Анселю повезло меньше. Вооруженный одним кинжалом, он отчаянно размахивал им, тщетно пытаясь уклониться от атакующего меча. Первый удар ему удалось отразить, сталь лязгнула так, что шум разбудил, должно быть, весь Валорет. Но второй удар пришелся в цель — с отвратительным хрустом, как топор мясника входит в плоть. На левом бедре Анселя зияла ужасающая рана.
Он не смог даже вскрикнуть. Удар был такой силы, что едва не лишил его чувств — но затем тут же пришла острая, жгучая боль; раненая нога подломилась под весом тела, и кровь фонтаном хлынула из разреза. Ансель ухватился обеими руками, тщетно пытаясь соединить разъятую плоть, и липкий от крови кинжал выпал у него из пальцев. Он даже не заметил, как Тавис ринулся вперед и обезвредил его противника с помощью магии Дерини.
— Господи, давай скорее выбираться отсюда! — воскликнул Целитель. Он в испуге и изумлении воззрился на покалеченную ногу своего спутника, затем подхватил его под мышки и заставил подняться. — Ну же, давай! — Он провел по лбу Анселя, одновременно блокируя его способности Дерини и лишая возможности чувствовать боль. — Забудь, что ты ранен! — велел он. — Ты должен идти за мной, чего бы это ни стоило! Я помогу! Пойдем.
Боль, и правда, отступила, однако с перерезанными сухожилиями Ансель все равно едва мог ковылять. С огромным трудом они добрались до винтовой лестницы, что вела в недра Королевской Башни.
Тут раненый, как видно, на время лишился чувств, потому что, придя в себя, обнаружил, что сидит в луже собственной крови, у ног Тависа, рядом со входом в Портал. Тавис прижал к себе его голову, попросил расслабиться… и Ансель был рад поддаться. Тревога исчезла вслед за болью, — осталась лишь спасительная тьма.