Скорбь Гвиннеда
Шрифт:
Животные сперва слегка робели, и самец даже укусил острыми зубками Алроя за палец, а потом спрятался у него в рукаве. Второй же, предназначенный Джавану, вскоре принялся резвиться среди горы подарков у трона, рассыпая драгоценные безделушки, после чего нашел убежище у Райса-Майкла на коленях.
— Они сами выбирают себе друзей, ваше высочество, — извиняющимся тоном пояснил лорд Тарлетон Джавану. — Я могу привезти вам другую, хотя не могу обещать, что она непременно выберет именно вас.
— Нет, пусть останется у брата, — отозвался принц опечаленно. — Все равно, занятия отнимают у меня слишком времени, чтобы держать домашнего любимца.
Позже
— О, он просто великолепен, благодарю вас, лорд Таммарон! — воскликнул Алрой, когда жеребца вывели из зала.
Подарки Джавану были не менее великолепны, но совсем в ином роде, если не считать охотничьего лука от герцога Эвана — точь-в-точь такого, о каком Джаван мечтал. Остальные же дары подошли бы скорее монаху, давным-давно удалившемуся от мира, чем тринадцатилетнему мальчику: богато разукрашенный часослов, четки и серебряное распятие, достойные какого-нибудь собора, мощи святого Виллима в хрустальном реликварии, а от Хьюберта — простенькое кадило, и дискос, и риза из светлой шерсти. По сравнению с прочими подарками эти казались едва ли не нищенскими.
— Мне сказали, что сии вещи принадлежали вашему отцу, когда он был священником в аббатстве святого Фоеллана, — пояснил Хьюберт, и тон его намекал на большее, чем сами слова. — Когда вы войдете в возраст и пожелаете жить собственным двором, я подумал, они могут вам пригодиться. Капеллану не понадобится привозить свои собственные, — и с этими словами архиепископ передал сложенное одеяние в руки Джавану, словно вручал их свежеиспеченному священнику.
Принц попытался сделать вид, будто очень тронут, но хорошо понимал, на что именно намекал Хьюберт своими подарком; и к тому же он сильно сомневался, чтобы его отец имел к этим вещам хоть какое-то отношение. Пробормотав какие-то слова благодарности, он передал их Карлану, но еще долго после этого чувствовал, что взоры всех присутствующих устремлены на него, — даже когда придворный бард начал читать оду в честь его брата.
Впрочем, настроение собравшихся тут же переменилось, и Джаван почти позабыл о неудачном подарке архиепископа, когда граф Мердок, коротко посовещавшись о чем-то с Раном, Таммароном и Хьюбертом, выступил вперед и поклонился королю.
— С дозволения вашего величества, теперь, когда все дары были принесены, есть еще одно дело, которое мы хотели бы завершить, прежде чем начнется праздничное пиршество. Позволите ли вы мне говорить?
Алрой согласно кивнул и поднял руку, — как будто он мог возразить!.. — но ясно было, что король понятия не имеет, о чем может пойти речь. Зато Джаван вполне мог предположить. За поясам у главы регентов, рядом с кинжалом в ножнах, был заткнут свернутый в трубочку пергамент, и Мердок еще раз поклонился королю и его братьям, прежде чем развернуть и начать читать этот документ.
— Государь, ваши высочества, милорды и дамы, — начал он, вполоборота к залу. — От имени моих собратьев-регентов я хотел бы донести до вас один из пунктов закона. Возможно, некоторые из вас помнят, что указом нашего дорогого покойного короля Синхила, устанавливавшим правила действия совета регентов для его сыновей, пока те
Герцог Эван вскочил на ноги. Ему было всего тридцать семь лет, но в этот миг он выглядел стариком.
— Таким образом мы, граф Таммарон Фитц-Артур, граф Ран Хортнесский, архиепископ Хьюберт Мак-Иннис и я, граф Мердок Картанский, исключаем из совета регентов его милость герцога Клейборна и на его место назначаем почтенного графа Кулдского, лорда Манфреда…
— Мердок, я убью тебя! — Прежде, чем Мердок успел закончить, герцог Эван с яростным криком перескочил через ряды скамей, отделявшие его от регента; в руке его оказался длинный горский кинжал. Клинок зацепил пергамент, который Мердок инстинктивно вкинул, чтобы защититься, затем оцарапал тому щеку, — но граф и сам уже выхватил оружие, парируя новый удар.
— Остановите его! — закричал Ран.
Но оба уже сцепились не на жизнь, а на смерть и покатились по полу. Слуги Эвана с опозданием кинулись ему на помощь, но королевские гвардейцы, устремившиеся в зал, набросились на них. Джаван толком не успел разглядеть, как это произошло, — но внезапно кровь оказалась повсюду, и умирающий Эван остался лежать среди трупов своих слуг. Руками он зажимал глубокую рану на животе, из которой торчал кинжал.
В зале наступила мертвая тишина. Пошатываясь и хрипло дыша, Мердок поднялся на ноги, поддерживая раненую руку. Между пальцев у него сочилась кровь, прямо на только что преподнесенные в дар келдишские ковры. Регент взглядом призвал к себе Ориэля.
— Но этим — никаких священников! — рявкнул он, заметив, что к умирающим приблизились двое Custodes — Никакой пощады предателям! А ты!.. — Здоровой рукой он ткнул в Деклана Кармоди, который оказался ближе всех из Дерини, не считая Ориэля. — Мак-Эван должен быть раздавлен! Теперь вы все видите, почему мы хотели убрать его. Он строил козни против короля. Мне нужны имена его сообщников.
Вырви у него мозги перед смертью!
— Нет, прошу вас. Только не Деклан! — зашептал тревожно Ориэль, хватая Мердока за рукав. — Попросите Ситрика. Урсина. Даже меня! Кармоди еще не пришел в себя. Он может не выдержать!
Побагровевший от бешенства Мердок набросился на Дерини:
— Ты смеешь обсуждать мои приказы, Целитель? Ты хочешь видеть смерть жены и дочери? Сейчас мы это устроим!
— Ориэль, не надо, — прозвучал внезапно голос Деклана, спокойный и отстраненный, и он уверенно направился к корчащемуся на полу Эвану, отмахнувшись от двух других Дерини, устремившихся было ему на помощь. — Это ни к чему. Я и сам могу за себя ответить.
В наступившей тишине он опустился на колени рядом с Эваном и протянул к нему руку. Герцог с жалобным стоном попытался отползти подальше.
Но в этот момент Дерини словно что-то без слов передал умирающему, ибо Эван внезапно перестал дергаться, неотступно глядя на Деклана, и убрал руки от раны на животе. Губы его зашевелились, словно беззвучно шепча: Благослови тебя Бог, и в этот миг Деклан ухватил кинжал за рукоять и стремительно выдернул из раны. Тотчас герцог закрыл глаза и откинул голову, подставляя шею под удар — и Деклан полоснул ему по горлу, разом перерезав артерии и принеся несчастному мгновенное освобождение.