Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности
Шрифт:
Он снова связался с Кирсановым, и их радиопереговоры заняли больше двух часов. Полковник подтвердил факт выхода из Кейптауна эскадры Балфура в том составе, что и предполагался. Более того, он порадовал Воронцова, сообщив время и примерный район рандеву с конвоем.
«Коммерческий проект» жандарма работал великолепно. Морячки, перед дальним походом допивающие свои последние кружки пива и стопки виски в таверне Давыдова и Эльснера, на самом деле оказались ужасно разговорчивы. Главной проблемой было как раз обилие желающих раскрыть душу. Приходилось постоянно угадывать, с кем личное общение окажется наиболее полезным именно сейчас. Выбрав перспективный объект, один из компаньонов
Остальное – вопрос техники. Угадав среди гостей штабного писаря, шифровальщика или простого вестового из кают-компании флагмана, исподволь выспросить все, что касалось организации отряда, полученных распоряжений, тема офицерских разговоров, настроений личного состава, обычно удавалось за первыми двумя пинтами. За третьей и следующими – внушить матросам кое-какие мысли, которые проявят себя завтра, послезавтра или через неделю.
Но гостей через таверну за сутки проходило по сотне и больше. С каждым обстоятельно не поговоришь. Поэтому все отдельные столики и стойка бара были оснащены чувствительными микрофонами, пишущими через многоканальные линии сразу на несколько десятков многобайтовых кристаллов. А после закрытия заведения ноутбук с помощью специальной программы по ключевым словам селектировал собранную информацию.
К примеру, из полусотни отрывочных фраз, густо переслоенных словесным мусором, путем синтеза, сопоставления и контент-анализа удалось смонтировать довольно связное изложение стратегической концепции адмирала Балфура. Кроме того, Кирсанов нашел возможность получить важные сведения и по иным каналам. Через людей, рекомендованных ему Сильвией, с которой он тоже поддерживал регулярную связь, занимавших достаточно высокое положение среди истэблишмента Капской колонии и одновременно состоявших в оппозиции к официальному Лондону. По разным причинам.
Представитель «молодой школы» флота, Балфур действительно не был дураком и в том не слишком выгодном положении, в котором оказался, старался сделать все от него зависящее. В меру объективных возможностей. А они были не так уж велики.
Первая и самая главная причина – британский флот всерьез не воевал больше полувека. Современные корабли – с паровыми двигателями, броней и нарезной артиллерией – не воевали вообще. Плавали, да, долго и много, личный состав изучал непрерывно совершенствующуюся технику, артиллеристы учились пользоваться оптическими прицелами и дальномерами, стреляли по щитам – но и только.
Наскоро и некритично изученный опыт прошлогодней испано-американской войны ничего серьезного для разработки военно-морской теории не дал.
Балфур, что делало ему честь, не погнушался обратиться к опальному адмиралу Хилларду, к его старшим офицерам, и они совместно на картах и ящике с песком постарались восстановить тактический рисунок боя с «Изумрудом». Ничего дельного из этого, впрочем, не вышло. Фактически «бурский» крейсер повторял на море те же приемы, что применялись на суше. Использовал эффект внезапности нападения, преимущество в маневренности, дальнобойности и точности огня. И покидал поле боя быстрее, чем англичане успевали перегруппироваться для достойного отпора.
Все, до чего сумели додуматься участники совещания, так это в улучшенном виде воспроизвести план Хилларда, разработанный для прикрытия конвоя из метрополии. Балфур располагал меньшими силами, но рассчитывал использовать их более рационально.
А что еще остается? Разве что прямо сейчас подать в отставку, сославшись на неожиданно открывшуюся неизлечимую болезнь. Но в те времена европейцы еще не дошли до степеней деградации, позволявших не воспринимать всерьез такие понятия, как «честь» и «позор». Более того, объявлять их несовместимыми с «толерантностью» и «свободой личности». Потребовалось еще три четверти века, чтобы «прогрессивная мысль» возвела трусость, предательство и циничное лицемерие в ранг высших добродетелей. «Уступить шантажу правильнее, чем его решительно пресечь», «У террориста своя правда, поэтому сопротивляющийся автоматически становится еще худшим преступником», «Капитуляция, лучше безоговорочная, – самый надежный способ гарантировать мир», и так далее.
Из всего этого Воронцов, обладающий историческим и военно-политическим опытом минувших и полутора грядущих веков, сделал собственные выводы, подкрепленные перебором вариантов на стратегическом компьютере Берестина, превышающем своими возможностями тот, что сумел обыграть в шахматы вельтмейстера Каспарова.
Он мог бы, разумеется, не затруднять себя интеллектуальными изысками. Чего проще – прямо сейчас ввести «Валгаллу» в залив Тейбл и ракетно-артиллерийским огнем накрыть все британские боевые корабли, базирующиеся на Кейптаун. Включая и отряд адмирала Балфура. Более того, Воронцов, даже не прибегая к установкам СПВ, был в состоянии последовательно уничтожить своим вооружением все существующие флоты мира, если бы у него возникло такое желание. Ракет типа «Гранит» хватило бы. И не терзая свои нервы зрительным контактом.
Как подобная акция отразилась бы на развитии этой параллели, он мог и не задумываться. Не его, в конце концов, дело. Однако известно, что не все, что можно сделать безнаказанно, следует делать. Не вдаваясь в высокие материи, это просто неспортивно.
Если они приняли эстафету у настоящих Игроков, следует руководствоваться изначально установленными правилами.
Воронцов вывел «Валгаллу» из гавани ближе к полуночи. Свежая океанская волна ударила в левую скулу парохода, и он начал плавно раскачиваться с борта на борт, несмотря на свои размеры и водоизмещение. Для Дмитрия это были, как всегда, лучшие минуты в жизни: открытое море, упоительное ощущение власти над судном, толкаемым вперед могучими машинами, полная независимость от оставшихся на берегу проблем и забот.
На этот раз, кроме него и Натальи, на мостике стояли и Ростокин с Аллой, закутанные в штормовые плащи с капюшонами. Идти на «Изумруде» Игорь не счел интересным. Риск предстоящего крейсеру боя его не пугал, но как журналисту поход на «Валгалле» представлялся более продуктивным. Судьба сражения будет определяться здесь, а не там, судьбоносные решения – тоже.
Ну и, что немаловажно, Алле куда приятнее плыть на круизном лайнере, снабженном такими удобствами, какие и в ее родном мире не сразу найдешь. А на парусных яхтах она уже накаталась. Невелика разница – травить в ведро на двухмачтовом «Драконе» или с палубы через леера болтающегося, как щепка, на волнах крейсера. А от грома его пушек (один раз она слышала) едва не лопаются барабанные перепонки.