Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

Звягинцев Василий Дмитриевич

Это же самое Павел отмечал и в натурах Новикова, Шульгина и других товарищей.

Как говорил один из персонажей «Хождения по мукам»: «Все виновные будут расстреляны, но без генеральского издевательства».

— Но если вы настаиваете, сэр Мэнсон, я вам отвечу. Мы представляем организацию, озабоченную тем, чтобы человеческая цивилизация сохранилась. Пусть и в ее нынешнем, несовершенном виде. Нам не нужны истребительные войны между людьми. Тем более — мы не хотим отдать Землю пришельцам извне. Вам не довелось лично видеть вторжение монстров? Ваше счастье. Зато можете посмотреть на трупы. Их, наверное, уже привезли. Я распоряжусь, чтобы вам продемонстрировали.

— Я бы не хотел… Верю на слово.

— Воля

ваша. Тогда мы встретимся в десять часов в приемной губернатора? Он будет достаточно подготовлен.

— Да, — пересиливая себя, кивнул адмирал.

— Очень хорошо. Надеюсь, там вы не станете задумываться о посторонних вещах…

Отдав Роулзу необходимые инструкции в свете всего сказанного и им услышанного, Кирсанов захлопнул дверцу кареты.

— Куда поедем? — спросил он Ларису. — У нас еще почти два часа.

— Можно — на берег моря. Можно — в отель. Расскажем Алексею и Сильвии, что у нас тут. Попросим совета. А ты как думаешь?

— Я думаю — к чему все это? Разве нельзя жить по-другому?

— Милый, — положила она руку в длинной перчатке ему на колено. — И жить — умереть, и не жить — умереть. Каждый выбирает по себе. Разве ты не выбрал? Как мне кажется, сюда, в Кейптаун, ты отправился добровольно. Значит, видел какой-то смысл в своей личной войне с англичанами?

— Видеть-то видел. Только с той поры кое-что поменялось. И вокруг, и во мне самом…

— С момента появления монстров?

— Наверное, да. После этого я живу и действую, словно по инерции.

— Они так тебя напугали?

— Не то слово. Напугать меня чем-нибудь достаточно трудно. И ты, и все остальные имели время убедиться. Но теперь все перешло в какую-то другую плоскость. Я настраивался на классическую войну с известными целями. Мы их почти достигли. Судя по действиям Басманова на фронте и наших здесь, Кейптаун действительно может быть взят в ближайшие дни… Вместо этого начались очередные дипломатические игры. Кто-то где-то взял курс на перемирие. Зачем? Мне это напоминает остановку наступления немцев на Дюнкерк. Что за выгода — позволить англичанам сохранить колонию и армию? В расчете использовать их в качестве ударной силы в случае нового нападения монстров и их хозяев?

— И это тоже. Если здесь появятся десятки или сотни тысяч гораздо лучше подготовленных к войне существ, нам выгоднее противопоставить им современную армию и флот, нежели разрозненные отряды буров, против таких чудовищ практически бессильных. Они разбегутся и будут переловлены поодиночке… Лучше сохранить здесь человеческий плацдарм, пусть он по-прежнему будет называться Капской колонией, нежели отдать всю Африку дуггурам.

Кирсанов покривился:

— Очень может быть, что в твоих словах есть логика. Только я не готов ее принять… Людям не нужно больше связываться с дуггурами и всякой другой нечистью. Нам лучше уйти.

— Это очень плохо, — не глядя на Павла, сказала Лариса. — Это сейчас творится почти со всеми. Все вдруг теряют интерес к жизни и к своему делу. Вот и тебя коснулось. Ты разочарован, без всяких объективных причин. Так бывает в отношениях женщин и мужчин. Вчера все было великолепно, а сегодня смотришь — и что я в нем находила? Скучный, неприятный тип, каждое слово и каждый жест раздражает… Похоже?

Кирсанов молча кивнул.

— И что же это такое? Тотальная психическая атака? Артподготовка перед новым наступлением? Было, приходилось видеть последствия, — она усмехнулась. — Сейчас немного по-другому, но что мы знаем об их возможностях? А результат налицо. Буры разбегаются, английские солдаты сдаются в плен, адмирал уж очень легко купился на нашу игру. Ему бы открыто радоваться своему новому положению или послать нас ко всем чертям, как офицеру полагается,

а он — ни рыба ни мясо. Теперь вот и ты!

— На тебя почему-то не подействовало, — с сомнением ответил Кирсанов. — На Басманова и его офицеров — тоже.

— У меня — иммунитет. Уж как возле пещеры ломали, а не получилось. А у тебя, наверное, слишком тонкая душевная организация. Как и у наших ребят. Психика в целом держится, с эмоциональной сферой хуже. Я за всеми наблюдала, симптомы одинаковые. Словно в игрушке завод кончается. Еще подпрыгивает, но нет былой прыткости…

— И что же дальше будет?

— Увидим. А сегодня надо жить и исполнять свои обязанности.

Глава 16

Лариса была права. На Басманова и его офицеров, прошедших несколько кругов ада, тяжелая, сгущающаяся, как перед страшной грозой, психическая атмосфера вроде бы не действовала. А если и действовала, то не в том направлении. Они привыкли воевать с кем угодно, не задумываясь о шансах на победу. Пока ты в строю, в руках у тебя оружие, остается хоть какой-нибудь смысл в борьбе — ты не побежден.

Сейчас у Михаила все получалось. Он выигрывал на этом поле. Как когда-то говорил ему Шульгин: «Если ты отчетливо представляешь цель, готов ее добиваться, не задумываясь о достижимости, визуализируя результат, все будет так, как надо».

Англичане сдали свою «Каховку», даже не попытавшись ее защитить. Не то что красные. [82] Остальное — не его дело. Прикажут — возьмет Кейптаун. Нет — займется чем-нибудь другим. В две тысячи пятьдесят шестой год съездить было бы интересно. Глядишь, там тоже могут «случиться обстоятельства».

Полковник Вудгард после проведенной с ним «товарищеской беседы» согласился с доводами Басманова и Сугорина. Осознание того, что взвод этого противника способен, даже не убивая, принудить к сдаче батальон, весьма способствовал здравомыслию. Несмотря на то, что вполне дружелюбно разговаривавшие с ним русские офицеры деликатно уклонились от ответов на более чем естественные вопросы. Например — откуда у них такое оружие и где они научились так воевать?

82

См. роман «Разведка боем».

— Неужели это, по-вашему, трудно? — с намеком на издевку ответил Сугорин, которого англичанин воспринимал как более заслуживающего внимания собеседника, нежели его напарника, непозволительно молодого. — Если ваши подчиненные не умеют исполнить поставленную перед ними задачу, какова цена вам как командиру?

После этого Вудгард предпочел затронутую тему не развивать.

Переговоры по прямому телеграфному проводу [83] с главкомом состоялись. Редверс Буллер, ошеломленный тем, что выстукивал аппарат на узкой бумажной ленте, обрушил на своего полковника серию достаточно бессвязных и бессмысленных в сложившейся обстановке угроз. Басманову пришлось самому диктовать телеграфисту ответы, безусловно, приведшие генерала в еще большее замешательство. Они были дерзкими, с точки зрения субординации, и в то же время безукоризненно логичными.

83

«Прямой провод» — способ связи по телеграфу Морзе (кодом точка-тире) или Бодо (буквопечатающий), напоминающий нынешний обмен СМС. Собеседники находятся у аппаратов, подключенных без промежуточных станций, и ведут диалог в режиме реального времени.