Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло

Звягинцев Василий Дмитриевич

Лучников сбежал пониже, присел за бруствером отсечной позиции, свистком подал заставе команду на отход. Пулеметчики успели навалить гору изорванных пулями хитиновых панцирей в узком пространстве между фермами первого пролета, и тем инсектоидам, что напирали сзади, приходилось карабкаться по трупам, проваливаясь и соскальзывая. Это замедляло движение чудовищного потока, все еще не преодолевшего сопряжения моста с берегом. Поручик со страхом представил, что они, если догадаются, могут сейчас кинуться верхом, по фермам и балкам, минуя неудобные шпалы и простреливаемое пространство вдоль рельсов. Тогда — конец.

— Гранатами —

огонь! — закричал он.

Фугасные гранаты «РПГ» легли в самый центр шевелящейся, щелкающей клешнями и хелицерами кучи. Фонтаном полетели ошметки, обломки и обрывки. Минут пять у членистоногих уйдет, чтобы из этой каши выбраться и перегруппироваться.

Офицеры, пригибаясь, кое-где помогая себе руками, бежали, карабкались вверх по склону. Слава богу, пока все живые.

— Давай! — скомандовал поручик.

Рейнджеры подожгли шнуры. И они, и англичане разом уперлись в борта и подножки. Тут-то проще, под уклон. Только импульс дать. Медленно-медленно колеса сделали первые обороты, а потом покатились, все быстрее.

— Ноль-раз, ноль-два… — отсчитывал вслух Лучников. Рассчитал он довольно точно. Бикфорды должны были гореть сто секунд. Как раз хватит, чтобы поезд-брандер доехал до места. А там его гора мертвых и живых инсектоидов обязательно притормозит.

— Ложись! — во всю силу командирского голоса закричал он, когда набравшие приличную скорость вагоны миновали въезд на мост. — Ложись, в ямы, за укрытия…

Большинство и так уже пряталось в складках местности и за гребнем высотки. Поручик обращался к тем, кто, задыхаясь, никак не мог достичь вершины, таща пулеметы и остаток патронных коробок. И сам распластался вдоль дренажной канавы, как учили, ногами в сторону взрыва.

Тут и ударило!

Шестьдесят тонн боеприпасов и десять тонн динамита рванули почти как тактический ядерный заряд. Осколки успевших взорваться снарядов, целые, не взорвавшиеся сразу, но с горящим порохом в гильзах, сотни тысяч винтовочных патронов, в ящиках и россыпью, свистящие ракеты всех цветов, куски рельсов, вагонные колесные пары разлетались на километр и больше.

Северная половина моста просто испарилась, от южной осталась исковерканная ферма, воткнувшаяся в илистое дно реки и вывернувшая наружу вмурованные в береговой бетон концы балок.

Контуженный Лучников встал, его пошатывало, голова гудела, будто по каске ударили кувалдой. Видел он разные взрывы, но о подобном даже не подозревал.

— Все целые? — спросил он, не слыша своего голоса.

Оказалось — не все. За полкилометра ударная волна и горячее железо достали трех офицеров и четверых англичан. Им наскоро оказывали первую помощь. Только одному британцу, самому любопытному, наверное, захотевшему посмотреть, что и как будет, снесло верхнюю половину туловища.

Зато «армию вторжения» просто сдуло с лица земли, на которую ее так опрометчиво послали хозяева.

Это нужно было видеть. Берег, на котором оборонялись русские и англичане, возвышался над противоположным метров на сто, и этот откос отразил значительную часть энергии взрыва. Вдобавок к первой, прямой волне.

Если к мосту рвались миллионы инсектоидов, так тех, что не сгорели и не распылились взрывом, унесло в сторону пустыни Калахари. Как саранчу порывом урагана.

— Получилось,

друг, получилось! — как сквозь ватные заглушки в ушах разобрал Лучников голос Фицроя. — Но что это было? Вы что-нибудь понимаете?

— Чуть больше, чем ты…

Один из офицеров, с ног до головы заляпанный грязью, едва глаза и зубы видны, сунул поручику зажженную папиросу, другой протянул фляжку.

Он глотнул, передал англичанину.

— Поехали отсюда. Свое дело мы сделали, а там пусть начальство разбирается…

Инсектоиды исчезли, если сколько-то их уцелело на той стороне, опасности они больше не представляли, зоологического интереса — тем более.

Зато черные тучи никуда не делись, они словно ждали своего часа. Едва вчерашние враги, а ныне товарищи по оружию добежали до вагонов, грозовой фронт пересек условную границу реки. Под вспышки молний и непрерывные раскаты грома на землю обрушился невероятной силы ливень. Но это было уже почти безразлично пережившим страшный бой людям.

Есть крыша над головой, стекла целы, а на дорогу пусть машинисты смотрят.

Басманов совсем немного не успел к побоищу, его блиндированный поезд встретил эшелон Лучникова в пяти километрах от станции.

…Теперь в Вустере и Кейптауне царило совсем другое настроение. Английские власти окончательно поверили в существующую и вполне реальную угрозу, на фоне которой сама идея войны с бурами утратила смысл.

Рациональный девятнадцатый век приучил людей к мысли, что мир познаваем и любые случающиеся в нем события имеют научное объяснение. А наука, в свою очередь, способна найти ответы на любые вопросы.

Вброшенная Берестиным идея о наличии в дебрях Африки «затерянных миров» вернулась в Кейптаун уже в виде достоверной теории, освященной авторитетом больших ученых. Оставалось только разыскать и предъявить публике первооткрывателя, профессора Челленджера. Или Берн-Мердоха, составившего описание космогонических представлений дагонов. На крайний случай можно использовать и Удолина. Этот, выпусти его на трибуну британского парламента, убедит в чем угодно самого Дизраэли [85] .

85

Дизраэли Бенджамин, граф Биконсфилд — премьер-министр Великобритании 1868-го и 1874–1880 гг. Прославился экстравагантностью поведения, цинизмом и несравненным красноречием.

Практически же вопрос стоял совсем иначе. Два нашествия с севера, сначала гориллоподобных монстров, а потом инсектоидов, могли означать, что земли Оранжевой республики и Трансвааля рано или поздно будут ими захвачены, а коренное население, не способное к организованной обороне, окажется порабощенным или уничтоженным. Следовало ожидать, что в ближайшее время в колонию хлынут толпы беженцев, уже не помышляющих о войне, а только ищущих спасения.

И к этому следовало готовиться.

Оптимизм правительству и военному командованию внушало то, что и в том и в другом случае сравнительно небольшие силы состоявших на службе у буров русских добровольцев и рота англичан сумели уничтожить неизвестных науке чудовищ. Как и положено, в общем.