Скороварка
Шрифт:
Захожу в комнату с моими бывшими коллегами. Похоже никто не уходит домой.
– У же конец работы, чего вы ждете.
– Вас, - пискнула Люба.
– нам уже можно идти?
– Сейчас уйдете, но сначала я кое что скажу вам. Даша, с завтрашнего дня переходишь работать технологом в цех. Там Эдик будет старший, а вы с Юлей, будете помогать ему.
– А что с Инной Сергеевной?
– в один голос спросили Даша и Люба.
– Она переходит моим замом. В общий отдел технологии переходит Сергей Сергеевич и Любовь Васильевна. Группа в этой комнате временно расформировывается. Сергей Сергеевич, пока держите на заметке капитана Кругликова, если он достигнет какого-то результата по "Волку", сразу связаться со мной. Вот теперь можете идти. Сергей и Люба уходят из комнаты, Даша задерживается.
– Игорь, нам звонили из первого отдела и просили передать, в связи с тем, что район, где мы живем закрыт, в пригороде организована гостиница, для сотрудников нашего предприятия. Там нам представляют номера...
– Хорошо, мы сейчас поедем туда, только я перед этим позвоню в больницу к маме. Она кивает головой. Я сажусь на телефон и долго не могу прорваться в диспетчерскую больницы. Наконец там подняли трубку.
– Вы не скажите, как самочувствие Анны Львовны....? Она в корпусе "Б", палата номер девять. Слышно как листают журнал и вдруг голос сказал.
– Простите, вы кто ей приходитесь?
– Сын.
– Анна Львовна скончалась. Не бросайте трубку с вами хотят поговорить. Волна отчаяния ворвалась в мою голову.
– Але, - слышится мужской голос, - с вами говорит глав врач больница. Ваша мама была поражена страшным инфекционным заболеванием, поэтому вам надо явиться в нашу больницу для устранения некоторых формальностей.
– Каких, к черту, формальностей?
–
– Хорошо. Я к вам потом заеду... Я их понимаю, знаю, какую заразу подцепила мать... Бросаю трубку и тупо смотрю на стену.
– Ну, что, что с мамой?
– прорывается сквозь завесу Дашин голос.
– Она умерла. Слышны всхлипывания.
Гостиница - это переделанная тур база. Здесь уже разместились сотрудники нашего предприятия, которые живут в заблокированных районах. Наш завхоз, подполковник Беленький, расталкивал прибывающих по номерам.
– Игорь Павлович, у вас 17 номер, Дарья Николаевна, ваш следующий - 18.
– У нас нет вещей..., - говорит Даша.
– Полотенца, мыло, простыни, бритвенные принадлежности, халаты, все на месте. Вечером в столовой будет готов ужин, утром - завтрак. Я вхожу в свой номер и не раздеваясь, заваливаюсь на кровать.
Она пришла после ужина, в накинутом халате, села на кровать и провела рукой по моей груди.
– Прости меня, Игорь.
– За что?
– Что так вышло, с твоей мамой и моей сестрой.
– Знаешь, что сказала по этому поводу Инна Сергеевна? Она сказала, что другого от меня и не ожидала, только по этому она согласна работать со мной дальше. Глаза Даши наливаются влагой, она падает мне на грудь.
– Я буду сегодня с тобой. Я хочу быть с тобой.
Сегодня опрессовка скороварки с новым клапаном, я присутствую при этом. Инна Сергеевна тоже пришла и молча стоит в стороне, слушая команды раздающиеся по динамику. Эдик и Юля застыли у окна в цех. Даши нет. Она побежала в изолятор узнать насчет Гали. В емкости искусственно поднимается давление и вот слышна команда.
– Клапан сработал, сбросить давление.
– Сколько было в этот момент в скороварке?
– спрашивает Юля Эдика.
– Сейчас, Вера Ивановна скажет. Словно его подслушав звенит телефонный звонок. Эдик берет трубку.
– Вера Ивановна... Да... Все в порядке...? Хорошо... Инна Сергеевна кивает нам головой и выходит из помещения. Эдик стоит у стола и растеряно смотрит на меня.
– Гриша, все в порядке. Клапан сработал в заданной точке.
– Раз в порядке, закладывай баранину. Мне теперь здесь тоже делать нечего. Я ухожу.
Из кабинета звоню в изолятор.
– Это Виктор Сергеевич?
– Я.
– Это Григорий Петрович, здравствуйте. Как Дашина сестра?
– Еще тяжело, кризис наступит только через два дня. Если вытянет до этого времени, будет жить.
– А как остальные?
– Плохо. Начальник отдела снабжения, его инженер и кладовщик скончались. Остальных тянем..., но... по-моему, скоро двоим уже не помочь.
– Это все родственники...?
– Да. Своих пораженных почти и нет.
– Спасибо за информацию Виктор Сергеевич.
– А я вас в тот раз так и не поздравил с новой должностью...
– Еще успеете, кончится эта чертовщина, ох...и справим же мы...
– Что?
– И поминки, и должность.
Прошло три дня. В городе по прежнему карантин, наш район перекрыт и мы с Дашей ездим в гостиницу ночевать. Скороварка уже два дня выдает свою огромную порцию чумных бактерий. Все предприятие трудится день и ночь нагоняя потерянный план. Господи, сколько же мы наделали этих бомб, головок ракет и черт знает что. По моим прикидкам, можно засыпать двойных слоем бактерий земной шарик и умертвить всех. Я сижу за рабочим столом и вдруг заскрипел селектор.
– Григорий Петрович, - обращается секретарша, - к вам Инна Сергеевна.
– Впусти. Она по прежнему такая же, волосы пучком, без макияжа, без улыбки, губы сжаты. Молча подошла к столу и застыла, ожидая приглашения сесть.
– Садитесь. Теперь деловая женщина, словно по взмаху волшебной палочки, достает из папки несколько бумаг.
– Григорий Петрович, у меня несколько серьезных вопросов.
– Да, пожалуйста...
– Первый, что делать с Сергей Сергеевичем?
– А что с ним, я не в курсе дела.
– Он второй день напивается... Я знаю, он ходит в лабораторию к капитану Кругликову и они дают ему там спирт.
– Составьте на него акты.
– Они готовы. Эта пунктуальная женщина выдает мне три оформленные листа, первые два- акты подтверждающие пьянство с подписями свидетелей, третий - докладная. Я читаю их все верно и правильно составлено.
– Хорошо. Он сейчас где?
– Ждет в приемной, я сказала ему чтобы подошел.
– Я его приму, что еще?
– Я сделала небольшие перестановки в отделе. Любовь Васильевну...
– Кто это?
– Да Люба же, из цеха. Ее я перевела в помощь технологам жидкостного участка. Там, после аварии нужно пересмотреть все. Изготовление жидкостных капсул, требует улучшения техники безопасности. Придется ввести новые поправки в технологию.
– Я не возражаю.
– Цех фасовки, необходима реконструкция. Вы мне спустили план на следующий год. Там требуется около 50 головок боевых ракет в месяц и около пятисот авиационных бомб, снарядов 100 и 150 миллиметрового калибра. При сегодняшнем состоянии, план цех не потянет. Необходимо пустить конвейерные ленты и увеличить места фасовщиц.
– Я уже подумал об этом. Мы с энергетиками, главным конструктором и главным механиком уже обговорили этот вопрос. Вам надо с ними состыковаться и начинать разрабатывать технологические цепочки, по которым и будет идти перестройка, что естественно не должно мешать каждодневному выпуску изделий.
– Хорошо. Я поняла. У меня все. Разрешите идти.
– Идите. Пригласите мне сюда Сергей Сергеевича.
Он опух, глаза потухшие, рубашка и пиджак мятые.
– Садись. Сергей Сергеевич плюхается на стул.
– Ну и видок у тебя, Сергей.
– Гриша, я... И тут он схватился за лицо.
– Что случилось?
– Моя дочь умерла... Два дня тому назад. Вот от этой гадости умерла. Она заразилась на улице, когда скороварка сделала выброс... Не помогли ей и в нашем изоляторе. Скажи, зачем мы делаем эту дрянь? Куда ее столько много? Склады ломятся от наших снарядов и бомб. А мы еще... еще и еще...
– У меня мама тоже умерла в больнице...
– Прости, Гриша, у тебя тоже большое горе. Скажи мне, в чем твоя мама и моя девочка виновата? В чем виноваты другие, умирающие там...? Капитан Кругликов мне говорил..., от друзей в первом отделе он слыхал о посланных сведениях в Москву. Там сказано что в городе уже умерло шестьсот человек и, представляешь, в ответ, от туда сверху спустили приказ, сократить число жертв... И знаешь как сократили? Зачеркнули один ноль. Теперь по статистике в городе умерло шестьдесят человек. Моя девочка не попала в список этих шестидесяти. Ее увезли сжигать в спец печи, а там..., где сбросят пепел неизвестно.
– Мою маму так же...
– Я все чаще и чаще задумываюсь. Зачем мы здесь работаем? Мы же убийцы. Ты это понимаешь, мы убийцы. Шестьсот человек, одним махом, из-за какого-то клапана, отправили на тот свет. Сколько еще умрет в больницах неизвестно. Скажи, тебя разве не мучает совесть.
– Мучает.
– Так зачем же ты здесь сидишь?
– Я еще так не задумываюсь как ты.
– Вот это и жутко...,- он уныло уставился в пол.
– Что ты со мной будешь делать?
– Что ты делал там, в лабораторном корпусе?
– Как тебе сказать. Есть там Машенька, я к ней был неравнодушен. Сейчас хожу плачусь, надо же кому-нибудь плакаться и заливаю свое горе.
– Ты понимаешь, что ты наделал?
– Понимаю. Написать рапорт об увольнении?
– Да, это будет лучше, чем увольнять за пьянку. Сергей кивает головой.
– Дай лист бумаги, я напишу здесь. Он царапает на бумаге рапорт и отдает мне.
– У меня к тебе просьба. Дай отработать две недели, не увольняй сразу.
– Ты не будешь пить?
– Этого я тебе обещать не могу, постараюсь конечно сдержаться. Но напоследок хочу сказать. Ты хороший парень Гриша, но лучше вали от сюда, пока генерал не раздавит тебя.
– Спасибо за предупреждение, а сейчас иди на рабочее место.
Только ушел Сергей, зазвонил телефон.
– Гриша, это я, Даша.
– Я слушаю тебя.
– Гриша, Галя пошла на поправку. Кризис прошел.
– Слава богу. Сколько ей еще лежать?
– Карантин будет недели две.
– Это мы переживем.
– Гриша, она просит, чтобы ты пришел к ней.
– Освобожусь, приду сразу.
– Я тогда побегу.
– Пока, целую.
– Я тебя тоже.
К Галине вырвался в конце дня. Виктор Сергеевич разрешил зайти к ней, но все равно переодевшись и в маске. Она по прежнему я яркими щеками и блестящими глазами лежит вытянувшись на койке.
– Пришел, - шевелятся ее губы.
– Галя, привет.
– Я так тебя ждала. Где ты был?
– Работал. К тебе не пускали.
– Врачи сказали буду жить.
– Я это знаю.
– Я все вспоминаю тебя. Закрою глаза, а ты там... мой.
– Поправляйся быстрее, мы об этом потом поговорим.
– Дашка все время с тобой?
– Да.
– Сколько еще придется ломать копий...
– Ты о чем?
– Я должна бороться...
– Лучше быстрей приходи в себя. Скоро кончится лето, а тебе надо скинуть с себя ореол двоечницы.
– Клянусь, я все сдам, для тебя сдам.
– Не клянись, лучше учись и быстрей кончай институт, чтобы не быть всю жизнь клухой.
– Поговорил бы со мной о другом. Это все самой разумеющееся, а главное это... любовь. Гришенька, полюби меня. Пусть глаза мои лопнут, если хоть раз тебе изменю взглядом или телом...
– Галка, поговорим об этом потом. Меня сейчас ждет автобус, мы теперь живем в гостинице, так что, мне надо спешить. Пока, до следующей встречи.
– До свидания, мой дорогой. Вот попался сестренкам... С Дашкой все ясно, а с Галей... Боюсь ей отказать, она же еще... в больнице.
Сергей Сергеевич держался долго, за три дня до увольнения, он опять напился. Я об этом узнал, проводя оперативку с цеховыми технологами в своем кабинете. Звонок заставил меня вздрогнуть. Я поднял трубку.
– Григорий Петрович, ЧП.
– Кто это говорит?
– Капитан Кругликов. У меня только что украли пробирку с новым штампом "Волка".
– Как могли, кого вы пустили в лабораторию?
– Да. Это ваш технолог Сергей Сергеевич. Он пришел к нам пьяный, и пользуясь тем, что меня не было на месте, а лаборанты были заняты в тяге, взял пробирку с моего стола и пошел к двери.
– Где он сейчас?
– Ходит по коридорам и размахивает пробиркой, кричит, что ее разобьет и все сдохнут.
– Черт возьми. Я откладываю трубку и хватаюсь за красный телефон.
– Срочно объявить тревогу, захлопнуть все двери корпуса "И". Перекрыть движение по территории, загерметизировать корпуса.
– Кто это?
– слышу недоуменный ответ в трубке.
– Я тебя расстреляю, собака. Быстро..., вырвалась чума. Завыла сирена и захлопали двери. Теперь берусь за отложенную трубку.
– Кругликов, где он сейчас может находится?
– По моему, если не вышел на лестницу, то в нашем коридоре или может... в другом месте...
– Можно это проверить?
– Я не могу, я захлопнут...
– Кто мне может сказать, где он?
– Включите общее радио, спросите у людей. Пусть вам позвонят. Набираю телефон радио центра.
– Але. Это главный технолог. Дайте мне громкое радио на все корпуса. Хочу обратится ко всем.
– Говорите, мы вас подключили. Я беру микрофон.
– Внимание, обращаюсь ко всем сотрудникам нашего предприятия. Только что пьяный сотрудник нашего предприятия совершил кражу из лаборатории очень опасного вируса. Он где-то бродит с пробиркой по помещениям и грозится ее разбить. Всем сотрудникам, осмотреться на месте и определиться, где он. Жду звонка в кабинет главного технолога. Кругом сразу зазвонили телефоны. Первый звонок - нового главного инженера.
– Григорий Павлович, это правда?
– Да.
– Дьявольщина, только что приступил к обязанностям и на тебе, ЧП. Командуй дальше. Еще звонок.
– Я его вижу через стекла двери, - раздался женский голос.
– Где вы находитесь?
– В корпусе "И" на втором этаже.
– Выходит он в коридоре?
– Да. Но коридор заперт автоматическими дверями.
– Много там людей вместе с ним?
– Сейчас посмотрю... Один, два... Семь человек.
– Вы можете сказать кто там?
– Всех по фамилиям не знаю, но так определится могу. Там Надежда из лаборатории Кругликова; Виктор Иванович, зам начальника шестой лаборатории; два технолога из цеха, лаборант Кеша из шестой и еще две женщины из восьмой лаборатории.
– Не отпускайте телефон. Я сейчас. Я оглядываю лица сидящих в моем кабинете.
– Чьи технологи?
– Мои, наверно, - отвечает побледневший Эдик.
– Что? Даша и Юля?
– Они. Они там, чтобы взять штамп для следующей порции в скороварке.
– О черт. Я опять хватаю радио-микрофон.
– Сергей Сергеевич, - несется через динамики, - ты меня слышишь? Это я, Григорий Павлович. Прошу тебя, не делай глупости. Вокруг тебя люди, они погибнут. Зачем еще жертвы... Откладываю микрофон и хватаю телефонную трубку.
– Как вы думаете, он слышит меня?
– Слышит, динамики везде...
– отвечает невидимая женщина, - он что-то кричит в ответ, но из-за стекла мне не слышно.
– А где люди?
– Разбежались от него во все стороны. Жмутся по углам. Женщины замотали лица подолами платьев, мужчины по моему рубахами. Это им не поможет. Если меня не обманывал разработчик, бактерии проходят через грубую ткань.
– Не вешайте трубку. Опять хватаю микрофон.
– Сергей Сергеевич, ты не изменишь мир, не надо... Хочешь, будешь работать дальше. Ты нужен нам. Только, не губи невинных людей. В руке уже телефонная трубка.
– Ну что он там?
– Чего-то опять кричит. О боже мой, он швырнул пробирку в стенку. О...
– Что, что происходит?
– Я вижу... Все напротив меня... По стене растекается жидкость и... тут же исчезает, она по моему испаряется... Я рухнул в кресле. Поднял микрофон и четко сказал.
– Группа зачистки, в корпус "И" на второй этаж. Наружу вышел микроб. Обязательно продуть коридор. Всех, кто находился в опасной зоне отправить в изолятор. Врачу изолятора, срочно очисть палаты для восьми человек... Звонки на столе не утихают, опять звонит главный инженер.
– Григорий Павлович, коридор не продуть, там не приточной, не вытяжной - нет.
– Прошу тебя, у меня свои заморочки. Дай команду крайним комнатам коридора открыть двери. В одной перекрой приток воздуха, в другой вытяжку, хоть что-то отсосешь. Людей только одень в скафандры.
– Понял. Сейчас сделаю. Беру следующую трубку.
– Григорий Павлович, это Виктор Сергеевич. Куда мне деть выздоравливающих.
– Доктор, сколько их у тебя?
– Пять.
– Попроси автобус у начальника спец отдела, пусть их отправит в гостиницу, где мы сейчас живем. Перед этим как следует, продезинфицируй их. Опять звонок.
– Григорий Павлович, звонят из приемной генерала. Вас просят подойти к генералу.
– Я задержусь немного. Двери заблокированы. Сейчас дам команду, пусть нас откроют. Поднимаю трубку красного телефона.
– Вы меня слышите?
– Да.
– Пока идет зачистка корпуса "И", двери там открыть только группе зачистки и дезактивации. Выставить вокруг корпуса охрану. Никого туда не впускать, кроме аварийных команд, и не выпускать. Дальше работайте, в соответствии с аварийным планом. Можете разгерметизировать другие здания. Щелкнули двери моего кабинета, сработал автоматический сброс замка, и я обратился ко всем присутствующим.
– В связи со сложившейся аварийной обстановкой, всем пройти на свои места.
В кабинете у генерала уже главный инженер, его лицо серого цвета, заместитель генерала полковник Малышев и начальник спец отдела. Генерал кивнул мне на кресло.
– Я все слышал, - сразу начал он.
– Такое ЧП требует комиссии и тщательной разборки. Естественно, вы будете наказаны. Из всего случившегося не пойму одного, какого дьявола пьяный технолог делает в лабораторном корпусе, кто дал ему туда допуск.
– Он получил допуск, когда работал по теме "Волк".
– Черт знает что. У Кругликова совершенно секретные уникальные штампы валяются на столе, технолог шатается по совершенно секретной лаборатории и свободно таскает пробирки. Вы что, все ошалели? Мы молчим.
– Начальнику спец отдела, - генерал повысил голос, - разобраться и подать докладную. Главному инженеру сориентировать все службы на ликвидацию катастрофы и разобраться почему, нет тяг в коридорах...
– Они и не должны быть, там естественная циркуляция воздуха, от одной лестницы до другой.
– Значит неправильно был заложен проект, потрудитесь его исправить. А с вами, главный технолог... пока не знаю, что делать. Все происшедшее произошло по вине ваших людей.
– Товарищ генерал, я виноват в этой трагедии... и готов отвечать за все, что случилось. Генерал кивает головой.
– Хорошо. Все, кроме полковника Малышева, могут идти, - говорит он.
Инна Сергеевна сидит передо мной, как всегда подтянуто.
– Вы знали, что Сергей Сергеевич делал в корпусе "И".
– По моим данным, он ходил туда к знакомой лаборантке, которая давала ему спирт.
– Мы что-то упустили. Не ведаем, где наши технологи бродят по предприятию... Сколько он времени пропадал там?
– Трудно сказать. Технологи нашего отдела очень часто проводят время в цехах, особенно в связи с реконструкцией их. Я не учитывала время и не могла подумать, что кто-то мог отклонится в другую сторону - Тогда все почти ясно. Надо продумать этот вопрос. Ведь в цехе со скороваркой, все были у вас на виду.
– Там стояли теле датчики.
– А кто нам не разрешает поставить их везде и операторскую сделать в отделе.
– Я продумаю этот вопрос...
– Готовьтесь, Инна Сергеевна, занять мой пост.
– Вы уходите?
– Придется. Такие катастрофы не могут быть безнаказанными и потом, я не люблю, когда об меня вытирают ноги.
– Хотите, чтобы вытирали об меня?
– Это как вы себя поставите на новом месте. Она задумчиво смотрит на меня.
– Не уходите. Вы технолог от бога. Таких почти у нас нет. Хотите я с генералом поговорю?
– Нет.