Скорпион его Величества
Шрифт:
Он с трудом сглотнул и хрипловато ответил.
– По десть серебряков в десять кругов, это кто по второму году службы. По первому году барон платил семь серебряных корон.
– Понятно, - кивнул я.
– А по третьему году сколько?
– Надо же, у Шарду была прогрессивная шкала оплаты!
– подивился я новаторству барона. Не дурак был, не дурак.
– Не знаю, Ваша милость, их всех барон казнил. Здесь только те, кто по второму году и по первому. Но обычно половину забирали в виде штрафов.
– Понятно, - повторил я и задумался. Шарду не только прогрессист, но и садюга. Чтобы держать всех в страхе и не платить, укокошил всех ветеранов. Но для меня это к лучшему,
Оставив часового бдить, спустился на третий этаж. Здесь была лаборатория алхимика и апартаменты барона. Его кабинет и спальня. Странное совмещение. Алхимика надо убрать подальше. Вдруг, бомбу сотворит. Столько лет служил мастеру пыток, что должен был от него набраться плохого, как собака блох. Хотя ментально просто чудаковатый ученый-крохобор, который ищет философский камень. Но даже здесь, в мире магии, невозможно преобразовать свинец в золото.
У входа на этаж стояли два бойца-нехейцы. «Вот это правильно», -удовлетворенно подумал я. Проход сюда только через верных бойцов. Кивнув им, прошел в кабинет. Кабинет, как кабинет. Стол, стулья и шкафы. Застекленное окно и стены, отделанные красным деревом. Над столом портрет Шарду аляповатый, вычурный. Непорядок. Надо выбросить. Оглядев бегло помещение, пошел в свои покои. Спальня из двух комнат, в одной небольшой стол и два стула, в углу деревянное корыто, довольно большое. «Выбросить» -пришло мне в голову, - «весь вид портит». Лучше баньку построить. С веничком да парком, замечтался я, да с комсомолками. Тфу! Да что ж такое! Вот привязалось! Вспомнилось былое и было отвергнуто, как порочащее доброе имя барона Тох Рангора. Нет, баня в планах осталась. А вот комсомолки растворились тенями в прошлом и исчезли.
В другой комнате, что оказалась спальней, стояла большая деревянная кровать, застеленная шелковым зеленым покрывалом. На окнах витражи и тусклый дневной свет, проникающий сквозь маленькие цветные стеклышки оконцев. А вообще-то, уютно.
Магических светильников нет. На стенах подставки и масляные лампы с ароматным маслом. Я присел на кровать и попрыгал. Подо мной была толстенная перина. Ладно, пойдет. Пойду смотреть второй этаж.
Этот этаж тоже охраняли нехейцы. Я кивнул им и прошел дальше. Здесь частично уже осмотрелся. Большая и малые столовые. Комнаты дочерей барона, общая светелка и еще несколько дверей. Я постучал в одну дверь. В ответ тишина. Заглянул. Кровать, большое зеркало, низкий столик, пуфик, шкаф. Прямо по-спартански. В другой комнате то же самое. Напротив была светелка, где я прятался в свое время. И в ней никого. Больше не затрудняя себя вежливостью, перестал стучаться и открыл дверь в следующую комнату. В ней почему-то царил пар и полумрак. Среди непрозрачной серости смутно виднелись фигуры и слышалось плескание воды.
«Прачечная, что ли»?
– подумал я и прошел вглубь. Отодвинул шторку и встретился с горящими глазами, смотрящими почти в упор. Я оторопел, а в следующий миг мне прилетело в лицо деревянной шайкой. Если бы не Лиан, быть мне без носа. Затем раздался оглушительный визг и меня контуженного и оглушенного облили мыльной водой. Так как я стоял с открытым ртом, то вода попала мне в рот, и я вздохнув закашлялся. А на меня налетели две голые фурии. Одна черная и блестяща, как срез пласта угля, другая – белорозовая, словно оживший мрамор. Одна лупила меня шайкой и испугано вопила, другая каким-то мыльным мочалом, и при этом они обе визжали так, словно им вырезали аппендицит без наркоза.
Через пару секунд нападения я опомнился и выскочил. Закрыл за собой дверь и подпер ее спиной.
«Боже, ну за что мне все это»?
–
– Ирри, это ты?
– раздался осторожный голос из-за двери. Голос принадлежал Ганге. А следом последовал вопрос.
– Ты что-то хотел?
– Да, дорогая, это ... Тфу!
– стал отплевываться, какой же противный привкус во рту от мыла.
– Ирридар. И я просто знакомился с замком.
– Это Ирри!
– обратилась она к кому-то, не думая даже продолжать со мной разговор.
– Наш будущий супруг. И чего ты орала?
– в ее голосе слышались легкий укор и насмешка, как будто она сама не вопила словно жертва, встретившая в своей комнате вампира с пауком в руке.
«Ага, значит там Чернушка», - пришла ко мне еще одна мысль, и я осознал всю глубину совей глупости. А кто там может быть еще, да к тому же черный, как ночь?
– Вот ты чего переполошилась? – смеясь, спросила Ганга, - и ударила его?
– в последних словах уже слышалась ревность и легкое возмущение.
– Я испугалась! Сначала. Ты сама говорила «береги свою девственность, вот я хотела ее сберечь, когда увидела мужчину».
– А ты что, его не узнала?
– теперь в голосе невесты слышалось удивление.
– Узнала, - хихикнула Чернушка, - но не могла остановиться.
– А ты? Ты сама орала и размахивала мочалкой? Видела бы ты себя со стороны. Наверное, вообразила, что это меч?
– следом послышался приглушенный смешок.
– Потому что ты визжала, и я тоже испугалась.
Они, видимо, уже забыли обо мне, и я на цыпочках отправился подальше от этой комнаты. Подальше от этого крыла башни. Все, сюда я больше не ходок. А то еще скажут, что я подглядываю. И вообще, мне нужно переодеться.
Ганга чувствовала свою беспомощность. После слов жениха «идите и думайте», она поняла, что думать не умеет. Или, вернее, умеет, но не знает, о чем. Она некоторое время пыталась собраться с мыслями, но не получалось. «Пупсик», - она хихикнула, вспомнив, как его назвала Чернушка, поставил ее рядом и назначил правительницей баронства. А как править? Если бы это было племя орков, она бы знала свое место и приняла его безропотно. Место женщины - рожать и обслуживать мужчину, советовать ему тихо в постели. Стать главной среди других жен. А тут люди. Как быть? Стойбища нет. Мужа нет. Постели нет. Шаманка была растерянна. Наконец, она пересилила себя и пошла к Нему.
Она поймала себя на том, что не знает, как к жениху относиться. Про себя называл его – «Он», с трепетом и благоговением, принимая его превосходство, но то, что он человек, сбивало ее с толку. Орки привыкли презрительно относиться к людишкам. Слабые. Живут мало. Плодятся как тараканы и подлые. В общем, ничтожества. А Он другой. Наглый, уверенный, сильный, заставивший орков уважать себя. Полон тайн и окружен врагами. И это в шестнадцать лет! С ума сойти. Но в то же время, она влюбилась сначала тайно, гоня от себя это чувство. Это произошло, когда Наглец лизнул ее грудь. У нее внутри что-то разорвалось, а потом она стала течь, как воск на горящей свече. И уже ничего с собой поделать не могла. Ругала себя, проклинала его, с облегчением приняла его смерть, наконец-то чувства, раздирающие и сжигающие ее, погаснут. А Он, гад, выжил и отказался от нее, когда получил в качестве откупа. Ганга тряхнула головой, отгоняя воспоминания и вошла в столовую.