Скованный огонь
Шрифт:
Он попытался открыть люк. Убийцы чем-то подперли его. Аот ткнул острием копья в дерево и высвободил немного силы, что была в нем. Люк взорвался осколками и щепками.
Ниже за дверцей была лестница. Аот решил не возиться с ней. Он просто спрыгнул и приземлился на пыльный пол. Наемник осмотрелся, держа копье наготове.
Кроме него на неосвещенном, увешанном паутиной чердаке никого не было. Тут пахло ветхостью и запустением. Крутая лестница спускалась куда-то вниз.
Аот отошел в сторону, и Гаэдинн спрыгнул следом. Воздух взвыл, и Джесри плавно опустилась
Гаэдинн пару раз втянул воздух.
— Я чую дым.
Аот тоже почувствовал его. Но им нужно было оставаться сосредоточенными на поимке убийц.
— Идем дальше.
Пытаясь заметить хоть какие-то признаки Зеленоруких, капитан вел своих лейтенантов вниз по шаткой лестнице. Запах гари усилился. Из того, что он мог видеть, это здание ничем не отличалось от любого другого заброшенного дома. Вероятно, дом раньше принадлежал какому-нибудь преуспевающему горожанину со слугами и учениками, живущими в маленьких комнатушках на этом этаже, и семьей — на этаже получше внизу.
Темнота вспыхнула белым, и что-то треснуло. Аот содрогнулся, его мышцы сковались, и лестница под ним рухнула. Как только он и его лейтенанты приземлились среди обломков, наемник понял, что кто-то, стоявший за лестницей, кого не разглядели даже отмеченные магией глаза, атаковал их зарядом волшебной молнии.
К счастью, это их не убило. Защитные заклинания, сокрытые в его татуировках и доспехах, и его врожденная стойкость, или благосклонность Тиморы, спасли его; он молился, чтобы то же самое можно было сказать и о его друзьях. Начав чувствовать боль от ожогов, Аот забарахтался, пытаясь обнаружить нападавшего.
Затем, самым краем глаза он заметил мантию скрытой капюшоном фигуры, выходившей из дверного проема. Какая-то жидкость покрыла наемника и его товарищами, обжигая их в очередной раз.
Глаза Аота жгло и заливало слезами. Что-то ударило его в грудь — он почувствовал, что атака не проникла через доспех, а лишь выбила дыхание. Ослепший, он не представлял, что бы это могло быть.
Долгое время Медрашу казалось, что он, Баласар и дворф просто падают. Но в самый последний момент ветер взмыл вверх, замедляя их спуск. Они все равно тяжело приземлились, но без травм.
Баласар выхватил свой меч.
— Забираю свои слова назад, — заявил он, — возможно, у вашей волшебницы все же есть чувство юмора.
Кхорин крутанул свой топор обычным тренировочным движением.
— Нет, она просто спустила нас самым простым способом, не особо заботясь о том, что это заставит нас думать, будто вот-вот мы встретимся с нашими предками.
Дворф подошел к двери полуразрушенного здания и вышиб ее одним ударом. Дверь врезалась в стену, и грохот прошелся эхом по всему дому.
— Почти незаметно, — прокомментировал Баласар.
— Они и так знают, что мы преследуем их, — сказал Медраш. — Я сомневаюсь, что это важно.
Стало
Свет дал возможность рассмотреть первый этаж, который в свое время был торговой лавкой; повсюду были пустые полки, у двери стоял прилавок, а дальше — рабочие столы. Было трудно сказать, что продавал и изготовлял давно переехавший лавочник.
Драконорожденного это не особо заботило. Единственное, что имело значение — поимка Зеленорукого — точнее Зеленоруких — и придание их правосудию, которое укротило бы его праведный гнев. Кроме того, это избавило бы Лутчек от зла, укрепило узы дружбы между Чессентой и Тимантером и принесло славу клану Даардендриен в процессе.
Крыса метнулась в дыру у основания стены. Не считая этого вредителя, этаж казался пустым.
— Давайте отыщем лестницу, — предложил Медраш.
— Вон там, — указал мечом Баласар.
Они начали подниматься. Ступени прогибались под весом паладина. Красноватый свет мерцал в самом верху. Драконорожденный задался вопросом, не горит ли что-то, когда две фигуры — скорее, бесформенные силуэты — возникли на фоне свечения. Темная дымка хлынула на него.
Нос и рот Медраша опалило. Он закашлялся, согнувшись, и, судя по звукам за его спиной, его спутники испытывали то же самое.
Нужно было покинуть ядовитое облако и вступить в борьбу с атаковавшими. Несмотря на то, что он не мог восстановить дыхание, а жгучая боль спускалась вниз по горлу прямо к легким, паладин побежал по оставшимся ступеням.
Затем он запнулся и обнаружил, что просто не может продолжать бег. Его противники использовали какое-то ментальное принуждение, чтобы остановить его.
Это означало, что ему и его товарищами стоило бежать в другую сторону от ядовитого облака.
— Назад! — прохрипел Медраш.
Они повернулись и побежали вниз. И так было пока Кхорин, бывший теперь во главе, не замер на месте. Спустя мгновение, Баласар тоже замер. Медраш смог лишь разглядеть другие фигуры у подножия лестницы. Он понятия не имел, где они прятались, когда он только зашел в лавку. Но, очевидно, они были там, и теперь занимались тем же, чем и их пособники на верхнем этаже, заключая незваных гостей внутри ядовитого облака.
Бесконтрольно кашляя, Баласар рухнул.
Разряды молнии, падение и брызги кислоты — все это случилось в считанные мгновения, повергнув Гаэдинна в полусознательное состояние. Но какая-то его часть осознавала это и кричала, что он должен двигаться.
Он заметил движение там, откуда прилетел заряд молнии. Возможность второй такой же атаки сломала барьер внутри него. Часть, которая хотела двигаться, одержала верх.
Гаэдинн перекатился на одно колено. Благодарение Остроглазому, его зачарованный лук был по-прежнему невредим, несмотря на все надругательства, что он пережил. Казалось, лук справился со всеми испытаниями куда лучше, чем его владелец, покрывшийся уродливыми ожогами и волдырями.