Скованный огонь
Шрифт:
Гаэдинн извивался у ее ног. Хорошо, что он все еще жив и способен бороться, но ей было некогда помогать ему освободиться. Несмотря на то, что им уже пришлось пережить, еще больше серых людей соткалось из мрака. Казалось, они вообще не боялись смерти.
Джесри размягчила землю под воином с цепями, и он провалился по пояс. Затем неожиданно все стало еще темнее. Волшебница предположила, что один из противников подкрался вплотную к ней.
Джесри обернулась, ища угрозу. На мгновение она увидела размытую фигуру. Темные глаза уставились в ее собственные,
Ее схватили сзади за шею. Железная хватка перекрыла воздух и сковала движения.
Волшебница больше не могла переживать о том, заметят ли ее свет в темноте. Внезапно лишившись дара речи, она воспользовалась единственной магией, до которой могла быстро добраться. Девушка сжала посох и мысленно произнесла команду.
Пламя окутало ее, словно она была пропитана маслом. Оно не навредило ей, но определенно подожгло нападавшего, поскольку руки отпустили шею волшебницы.
Джесри обернулась, чтобы посмотреть в лицо незнакомца и удивилась: там была серая женщина. Не то, что бы это было важно. Волшебница отбросила темную фигуру зарядом силы.
Душительница пролетела всего пару шагов. Затем она врезалась в воина с цепью, который, видимо, не испугавшись пламени Джесри, быстро приближался.
Девушка ненавидела их целеустремленную жажду крови, нестественную грацию и то, как они давили со всех сторон. Волшебница хотела, чтобы драка закончилась, и заколдованное пламя откликнулось на ее желание. Оно бросилось во все стороны вокруг нее, словно спицы колеса, сжигая серую плоть. Ее противники пошатнулись и рухнули.
Джесри сделала глубокий вдох, смахнула свой магический ореол и очажки пламени, все еще танцевавшего на телах, и обернулась, чтобы посмотреть, как там Гаэдинн. Серый мужчина, ползший по земле, поднялся и направил клинок ей в живот.
Гаэдинн освободился от пут застывшей тьмы, вскочил и схватил руку вражеского воина прямо перед тем, как лезвие достигло цели. Мужчины столкнулись и покатились, пока Джесри ждала шанса поразить человека в шрамах, не навредив Гаэдинну. Затем лучник коротким движением ударил противника в горло. Серый человек прекратил сражение, он задергался и стал задыхаться. Использовав ребро своей ладони, Гаэдинн ударил его еще раз, на этот раз в нос, и мужчина прекратил двигаться вообще.
Лучник обернулся и вытащил свой лук из клубящегося мрака.
— Ты в порядке? Эти метки напомнили мне о Тэе, когда призрак хватает кого-то.
Девушка осторожно коснулась того, что, как ей казалось, было синяками или следами от рук на ее шее. Теперь, когда драка закончилась, они действительно начали жечь. Хотя…
— Я не думаю, что все так уж плохо. А ты как?
— Хотел бы я, чтобы у нас еще был тот целебный бальзам, но, по правде говоря, нож просто поцарапал меня. Кольчуга приняла весь удар на себя, — лучник вытащил стрелы из своего колчана. Он использовал много во время сражения, а давление темных пут и валяние на земле сломало еще несколько. — Проклятье! Что это вообще за ублюдки были? Шейды? Шадар-кай?
— Если так, то они далеко
Империя Нетерил, порождающая людей, наполненных сущностью темноты, была в двух тысячах миль на запад.
— Верно, — усмехнулся лучник. — Я вот как раз подумал, что было бы здорово, если бы нетерезы бегали по нашей части мира. А то у нас все пока что недостаточно усложнилось.
— Нам нужно выбираться отсюда. На случай, если кто-то увидел пламя.
— Скажи, как будешь готова.
Спустившись с холма, они обнаружили ярмо с прикрепленными ведрами и тушу убитого оленя. Джесри предположила, что серый народ бросил это все, когда решил напасть.
— Наши враги были тюремщиками Чазара, — сказала она, — они несли ему еду и воду. Они разбежались, когда другой дракон решил подкрепиться, побоялись, что он и из них высосет силу. Мы встретили их, когда они возвращались.
— Возможно, — присев рядом, Гаэдинн был явно более заинтересован в изучении оленя. — Взгляни на это!
Девушка подошла и встала рядом с ним:
— Что?
Он указал пальцем.
— Посмотри на полосатый узор на крестце, — Гаэдинн указал на одну из конечностей. — И здесь — нет рудиментарных пальцев. Ты видела таких самок оленя, пока была в Трескеле?
— Не знаю. Стихийные маги были не такими, как твои эльфы. Они не уделяли время тому, чтобы научить меня лесным премудростям.
— Что ж, а я знаю, что никогда таких не видел. Она… необычная.
— Ты не можешь подумать о тайне ее существования, когда мы уберемся отсюда отсюда.
Гаэдинн улыбнулся.
— Полагаю, это разумно.
Они поспешили вперед, а тем временем боль в шее то усиливалась, то стихала. Так продолжалось пока Гаэдинн наконец не остановился и не осмотрелся, поворачиваясь по кругу.
— Что такое? — прошептала Джесри.
— Похоже, я заблудился, — ответил он.
Джесри задумалась, не решил ли он снова бессмысленно и не к месту пошутить.
— С тобой такого не бывает.
— Да. Не бывает. Но мы уже достаточно далеко отошли, чтобы оставить позади отравленную территорию. Но мы ее так и не оставили.
Холм, возвышавшийся перед ними, не выглядел таким явно больным, как окружавшие скованного дракона. Но когда девушка присмотрелась к возвышенности получше, то она оказалась явно зараженной. Тени забурлили, когда казалось, что никто на них не смотрит. Сплетенные дубы покрылись бледной, вязкой жидкостью, напоминавшей гной.
— И я не могу сориентироваться, — продолжил Гаэдинн. — Форма этих холмов неправильная.
— Продолжаем идти, — сказала Джесри. — Мы встретим что-то знакомое.
Они так ничего и не встретили, и девушка начала подозревать, что происходит. Но у нее был какой-то иррациональный страх, что если она произнесет это вслух, то догадка окажется правдой. Поэтому волшебница подождала времени, которое, как она считала, можно было назвать рассветом. Когда небо посветлело от черного до слегка серого, но ничего похожего на солнце не поднялось, чтобы осветить его еще сильнее.