Скованный огонь

Байерс Ричард Ли

Волшебница еще долго колдовала прежде, чем закончить. Гаэдинн почувствовал, что она выжидает. Когда ничего не произошло, она сделала вдох, сменила позицию и — заговорив уже громче — начала сначала. Джесри выделяла отдельные фразы, поднимая посох над головой, и затем вбивая его в землю.

После нескольких повторений, каждое из которых исполнялось слегка иначе, Гаэдинн заметил, что воздух стал плотнее, и казалось, что дышать приходиться с усилием. Но изменился не только воздух. У наемника было ощущение, что весь мир, или та его часть, которую он видел, стал тяжелее и натянулся,

слово пузырь, который хотел лопнуть.

У нее получается, решил лучник, и с нетерпением ждал, когда волшебница позовет его. Гаэдинн все еще ждал, когда серо-черная летучая мышь спикировала с неба.

Голова и туловище животного были размером с дворфа, хотя из-за кожистых крыльев оно казалось больше человека. Пока мышь неслась на Джесри, ее длинный хвост перестал колыхаться и, напрягшись, скрутился. Животное готовилось ударить им, словно хлыстом.

Темный окрас делал летучую мышь практически незаметной в теневом мире. Несмотря на свою бдительность, лучник заметил животное только когда оно практически преодолело расстояние до своей жертвы. У наемника было время только на один выстрел.

Гаэдинн натянул и отпустил тетиву. Стрела погрузилась в туловище летучей мыши. Содрогнувшись, тварь поменяла курс и рухнула, врезавшись в землю несколькими шагами правее от пентаграммы. Там животное хлопало крыльями, но, похоже, на большее оно было уже не способно.

Гаэдинн поднял глаза к небу и заметил еще одну летучую мышь. Она тоже пикировала на Джесри, и лучник разобрался с ней так же, как с первой, и даже лучше. Выстрел оказался чистым, и животное рухнуло будто камень.

Лучник искал третью мышь. Она так и не нашлась, но внезапно послышался свирепый вой, от которого шли мурашки по спине. Гаэдинн сделал вдох и откинул страх, а затем огромные черные гончие показались на возвышенности.

Подобно шадар-кай прошлой ночью, они мерцали, пока продвигались вперед, преодолевая расстояние быстрее, чем это представлялось возможным. Кроме того, из-за этого в них было трудно целиться. Гаэдинн потратил драгоценное мгновение, изучая неестественные движения, чтобы попытаться угадать, где они появятся.

Наемник уложил одного и затем второго. Этого было недостаточно. Их по-прежнему было слишком много, и они все еще двигались слишком быстро.

Однако Джесри продолжала колдовать. То ли она была в трансе, как те волшебники из Лутчека, занятые своим ритуалом, то ли просто не осмеливалась прервать заклинание, боясь того, что сделает сила, которую она собрала, если Джесри бесконтрольно оставит ее.

«Проклятье, женщина», — подумал он. Лучник спрыгнул с вяза и прокричал:

— Сюда, грязные твари! Это я вас убиваю! Атакуйте меня!

Гаэдинн выстрелил в очередную гончую. Древко глубоко вошло в шею животного.

Его уловка сработала, если можно так сказать. Гончие повернули и помчались к нему.

Наемник уложил еще двух, а затем был вынужден бросить свой лук и вытащить саблю. Оставшиеся четыре или пять — все происходило слишком быстро, чтобы вести точный подсчет — окружили его. Они с рычанием бросались и кусались, разбрызгивая серую пену с челюстей.

Гаэдинн повернулся, полоснул, уклонился —

и каким-то образом его не укусили и не опрокинули в первые пару мгновений. Он даже расколол череп одной из гончих.

Это подарило наемнику волну удовлетворения, но не надежды. Кхорин, скорее всего, смог бы прорубить себе путь из этого кошмара, но ведь он был лучшим бойцом ближнего боя из тех, что Гаэдинн когда-либо видел. Сам он едва ли был просто хорош, и лучник подозревал, что это будет недостаточно.

Наемник надеялся, что выиграет для Джесри достаточно времени, чтобы вернуться домой.

Затем послышался свист. И обезумевшие от гнева гончие исчезли точно так же, как и появились. Задыхаясь, Гаэдинн повернулся в направлении звука.

Недалеко, на верхушке холма, верхом на черной лошади сидел шадар-кай. При свете дня — или того, что заменяло его здесь — лучник увидел, что шрамы на лице всадника образовывали геометрический узор, и, судя по всему, были вырезаны так преднамеренно. У него было копье и цепь, висевшая на бедре.

Низкорослые фигуры с серой кожей, черными волосами, закутанные в темные одежды, как и сам всадник, но сгорбленные и потрепанные, стояли вокруг его скакуна. Один из них держал деревянный сиринкс, который, очевидно, и отозвал гончих.

Гаэдинн понял, что шадар-кай был охотником. А существа размером с дворфа были слугами, обязанными управляться с гончими тварями.

Всадник опустил копье и пришпорил лошадь. Либо он переживал, что «дичь» еще сильнее навредит его животным, либо решил, что будет веселее убить Гаэдинна собственными руками. В любом случае, он, видимо, был уверен в своих силах.

Черная лошадь перешла на галоп. Наемник заставил себя стоять на месте, пока шадар-кай и острие его копья приближались. Уклонится слишком рано, и его противник отыграется за гончих.

Темный скакун и всадник исчезли и тут же появились за шаг до расстояния удара.

Гаэдинн бросился в сторону. Он увернулся от копья, но не от лошади. Плечо животного врезалось в него с ошеломительной силой. Пока он пытался восстановить равновесие, что-то прошлось по его голове, и он понял, что шадар-кай попытался схватить его за волосы. Лучнику удалось уклониться и от этого. Лошадь с всадником промчались мимо.

Восстановив равновесие, Гаэдинн разозлился на себя за то, что не догадался, что лошадь тоже может перемещаться сквозь пространство, как прочие существа в этом мерзком месте. Но именно эта злость могла бы стать для него помехой, поэтому он сделал вдох и попытался выдохнуть ее. «Теперь я знаю, — сказал он себе. — Вот что важно».

Но тот же трюк снова почти подловил его. Когда шадар-кай повернул своего скакуна, короткое мерцание переместило его на одну линию с Гаэдинном на мгновение быстрее, чем могло бы позволить обычное движение. Лошадь пустилась вперед, исчезла и снова возникла.

Прямо там, где и ожидал Гаэдинн. Наемник шагнул по диагонали, нырнул под копьем и ушел в сторону от лошади, полоснув ее переднюю ногу чуть выше колена.

Животное нырнуло в землю, а шадар-кай выпал из седла. Он приземлился по другую сторону лошади, и наемнику пришлось обойти ее.