Скованы страстью
Шрифт:
Не из-за ее? Возможно. А возможно, и нет. Анна с удивлением отметила, что впервые в его словах угадывается чувство вины.
– Чувствуешь себя виноватым?
– Это совершенно бесполезное чувство, которое в любом случае не в силах ничего исправить.
– Но ты все равно его испытываешь.
– Значит, сегодня у меня день бесполезных эмоций.
– Тебе видней. А ужинать мы все-таки будем? Словно ожидавшие ее вопроса, слуги вступили в зал с серебряными подносами, на которых покоились арабские кушанья из риса и баранины,
– Аппетитно выглядит, - улыбнулась Анна.
– Соли?
– Нет, спасибо.
– А как же вежливый разговор? Не можешь же ты просто так отказаться.
– Да, ты прав, вежливость превыше всего.
– Ни на секунду не можешь забыть, что ты хозяйка этого ужина?
– Разумеется. Ведь я здесь именно для того, чтобы учить тебя хорошим манерам.
– Верно, тогда посоветуй мне. Вежливо ли говорить хозяйке ужина, что она невероятно красива?
– Все зависит от контекста. Не стоит слишком сильно увлекаться похвалами.
– Тогда, наверное, мне не стоит добавлять, что твоя кожа похожа на алебастр. Да и в любом случае, описывая тебя, я никогда не выберу именно эти слова, потому что такие признания подходят только шестнадцатилетним романтикам. Но с другой стороны, если я начну описывать тебя так, как подобает взрослому мужчине… боюсь, может получиться слишком уж солоно.
– Да, наверное, тебе действительно лучше воздержаться от подобных описаний.
– Анна почти не сомневалась, что он слышит, как громко бьется ее сердце.
– Тогда я не стану ничего добавлять. Вежливый разговор превыше всего.
Какая может быть вежливость, когда ее губы до сих пор горят от того поцелуя?
– А я не стану говорить, что этот костюм скроен так, что лучше бы на тебе вообще ничего не было. Тогда, возможно, ты выглядел бы менее неподобающе. А так он только дразнит мое воображение.
– Боюсь, это уже совсем не похоже на вежливый спокойный разговор.
– Извини, сама не понимаю, что на меня нашло. Этого больше не повторится.
– Жаль. Ты меня разочаровываешь.
– Ничего не могу с собой поделать. Придется тебе ходить разочарованным.
– Анна задумчиво покрутила в пальцах вилку для салата.
– А салата нету…
– Да, кто-то явно недоглядел.
– Не верю.
– Просто ешь ею рис.
– Не могу. Это неправильно.
– Именно этого-то я и добивался, - объявил Зафар и погрузил означенную вилку в рис.
– Раз уж ты взялась меня окультуривать, я решил оказать тебе ответную услугу и немного тебя раскультурить.
– Ты слишком многого от меня требуешь. Я не могу вот так запросто нарушить застольный этикет.
– Анна взяла вилку для вторых блюд.
– Тогда предлагаю нарушить что-нибудь еще.
– Думаю, пока что нам стоит сосредоточиться на тебе.
– Ну не знаю, по-моему, некоторое раскультуривание тебе даже нужнее,
– Возможно, но, в отличие от тебя, меня в ближайшем будущем не ждут никакие глобальные события, так что давай все-таки заниматься тобой.
– Ну и что же ты предлагаешь со мной сделать, habibti?
– Танцевать ты, видимо, не умеешь?
– Сомневаюсь, что на приеме мне потребуется это умение.
– Рано или поздно оно тебе точно потребуется, а я обязана проследить, чтобы ты был подобающе развит во всех областях культуры.
Зафар задумчиво разглядывал маленькую блондинку в спортивных штанах и свободной футболке. И зачем он только сам в костюм вырядился? Неужели думал, что она снова наденет то красное платье?
– Ты даже костюм надел?
– А смысл мне учиться танцевать, если не смогу воспроизвести все это в костюме?
– Да, наверное, ты прав.
– Но я все равно сильно сомневаюсь в необходимости этого навыка.
– Но когда-нибудь ты же женишься!
Разумеется, любовницы у него были, но разделить всю свою жизнь с одной конкретной женщиной…
– Да, рано или поздно мне придется обзавестись женой.
– Вот поэтому тебе и нужно учиться. Чтобы, когда вы встретитесь глазами на балу, ты подошел бы к ней и… и мог бы предложить нечто получше разговоров о погоде.
– А я думал, мне жизненно важно уметь говорить о чем-то подобном.
– Верно, но не с теми, кого хочешь действительно узнать.
– А кто сказал, что мне нужно узнавать жену? Мне достаточно просто на ней жениться.
– Ужас! Неужели в моем распоряжении осталась всего неделя?
– Всего неделя до приема, но ты и после него можешь остаться. Точнее, тебе скорее всего придется остаться. Если помнишь, у меня есть тридцать дней.
– Помню. Протяни руку.
– Зафар послушно повиновался, и Анна обвила вокруг его грубой ладони свои изящные пальчики, притягивая к себе мужскую руку.
– Положи ее мне на талию, вот так, а вторую вытяни в сторону.
– А как же музыка?
– Вместо музыки мы будем считать. Вальс танцуют на три такта.
– Вальс? Ну и зачем мне твой вальс в стиле Джейн Остин?
– Ты знаешь, кто такая Джейн Остин?
– Я провел в пустыне пятнадцать лет и мало знаком с современной культурой, но на классику-то мое невежество не распространяется!
– Ты даже готов считать ее произведения классикой?
– Я, конечно, варвар, но и мне ничто человеческое не чуждо.
– Он прижал к себе Анну чуть крепче.
– Должен же человек хоть как-то развлекаться. Но часто книги были для меня непозволительной роскошью, которую и при всем желании нельзя заполучить. Но однажды мне повезло, и я встретил торговца, продавшего мне «Гордость и предубеждение» на английском. Это была моя единственная книга.