Скрещенные костями
Шрифт:
– Если ты посмотришь в зеркало, прошептал он: -Ты не увидишь мои проколы. Он хотел, чтобы ты увидела то, что он сделал.
Я вздрогнула беспомощно, и он поднял меня на колени. Он был теплый, горячий против моей холодной кожи. Он поднял меня немного и вытащил складной нож из кармана. Он использовал нож чтобы порезать себе запястье, как сделал бы тот, кто хочет покончить жизнь самоубийством.
– Я думала, что запястье было слишком болезненным, мне удалось протолкнуть через вибрирующие челюсти мою вялую мысль.
– Для тебя, сказал он.
–
Может быть, это должно было обеспокоить меня больше. Может быть, так бы и случилось, если это происходило обычной ночью. Но брезгливость была выше моего понимания. Я охотилась, как койот в течение большей части моей жизни, и никогда не отказывалась от еды. Вкус крови не был ничем новым или ужасным для меня, и даже не тогда, когда это была кровь Стефана, он не умрет и ему не будет больно или что-нибудь еще.
Я приложила губы к его запястью и закрыла рот над разрезом. Стефан шумно втянул воздух, но это не прозвучало, словно ему было больно. Он положил свободную руку на мою голову, потом убрал ее, как будто он не хотел принуждать меня даже немного. Это был мой выбор, который должен быть сделан свободно.
Его кровь не была на вкус как у кролика или мыши. Это было больше, горькая и сладкая, в одно и то же время.
В основном она была горячей, раскаленной, а мне было холодно. Я пила, пока порез под моим языком медленно не закрылся. И я вспомнила этот вкус. Как еда в Макдональдсе два раза в день, и тот же заказ еды. У меня была мгновенная вспышка памяти, просто голос Блэквуда в моих ушах.
Я не помню, что он сказал или что сделал, но после краткого воспоминания я свернулась калачиком на сидении, мой лоб оказался на бедре Стефана, а я плакала. Стефан убрал свое запястье в сторону и использовать другую руку, чтобы погладить меня по голове.
– Мерси, сказал он мягко.
– Он не сможет сделать это снова. Не теперь. Ты моя. Он не сможет затмить твой разум или заставить тебя сделать что-нибудь.
Своим приглушенным тканью его джинсов голосом я сказала: -Значит, ты можешь читать мои мысли?
Он рассмеялся.
– Только в то время когда ты пъешь. У меня нет такого таланта. Твои мысли находятся в безопасности. Его смех смыл голос Блэквуда.
Я подняла голову.
– Я рада, что я не помню ничего больше из того, что он сделал, сказала я Стефану. Но я думала, что мое желание увидеть тело Блэквуда горящим, как это было с Андре более личная причина, чем просто то, что он сделал с Эмбер.
– Как ты себя чувствуешь? спросил он
Я перевела дыхание и оценила себя.
– Потрясающе. Как будто я смогу добежать отсюда до Тройного Города быстрее, чем ван сможет нас довести.
Он рассмеялся.
– Я не думаю, что это правда … если только у нас спустит колесо.
Он встал, и казалось выглядел лучше, чем я видела его с тех пор … с тех пор, как он упал на пол моей гостиной, выгледя как нечто, что было похоронено более ста лет.
– Баланс, сказал он.
– Это немного похоже на опьянение. Это скоро пройдет, но я бы лучше отвез нас домой.
Я должна была чувствовать себя ужасно. Какой-то слабый голосок мне подсказывал, что я должна была поговорить с моим Альфой прежде чем что-либо делать … необратимое.
Но я чувствовала себя прекрасно, лучше чем прекрасно и это была не просто кровь вампира. Я чувствовала, что действительно контролирую свою жизнь, в первый раз после нападения Тима. Которое было довольно забавно в данных обстоятельствах.
Но я приняла решение отдать себя во власть Стефану.
– Стефан? Я смотрела на фары проезжающих мимо машин на другой стороне дороги.
– Хмм.
– Кто-нибудь говорил тебе, что кто-то нарисовал на двери моего магазина? Я постоянно забываю спросить его об этом, хотя последующие события сделали это более очевидным, что это было своего рода угрозой Марсилии.
– Никто не говорил мне ничего, сказал он.
– Но я видел это сам. Фары отразились красным в его глазах. Как вспышка камеры, только страшнее. Это заставило меня улыбнуться.
– Это сделала Марсилия?
– Почти наверняка.
Я, возможно, оставила бы все так. Но у нас было время, и я словно слышала голос Брана в моей голове который говорит, информация важна, Мэрси. Узнай все подробности которые только сможешь.
– Что же это значит?
– Это знак предателя, сказал он.
– Это означает, что один из наших собственных предал нас, и она, и все, кто принадлежит к ней ставят метку. Объявление войны.
Это было не больше, чем я ожидала.
– Там какая-то магия в нем, сказал я ему.
– Что она делает?
– Не позволяет тебе закрашивать это долгое время, сказал он.
– И если он остается там на долго, ты начнешь привлекать гадости, которые не имеют никакого отношения к вампиру.
– Потрясающе.
– Ты всегда можешь заменить дверь.
– Да, сказала я ему мрачно. Может быть, страховая компания сможет заменить ее, когда я объясню, что кости не могут быть закрашены, но это лишь мои надежды.
Мы ехали некоторое время молча, и я беспокоилась о последних нескольких днях, пытаясь увидеть, было ли что-то, что я пропустила или что-то, что я должна была сделать по-другому.
– Эй, Стефан? Почему я не смогла почувствовать запах Блеквуда после того как он укусил меня? Сегодня вечером я немного отвлеклась, но вчера, после первого укуса, я проверила.
– Он понял кто ты после того как попробовал тебя. Стефан потянулся, и фургон качнулся немного с его движением.
– Я не знаю, возможно он пытался заставить тебя считать его человеком, или может он всегда ведет за себя таким образом. В преждние времена, на нас охотились не только по запаху, и не только оборотни, но и по вещам , которые остались позади, волосы, слюна или кровь. Многие из старших вампиров всегда удаляли следы от своего логова и из их охотничьих угодий.