Скрипачка
Шрифт:
Алька снова вышла в коридор, аккуратно засунула записную книжку обратно в куртку. На цыпочках приблизилась к двери спальни, прислушалась. Не дай бог, Чегодаев проснется и увидит, чем она здесь занята. Пожалуй, он догадается, для чего нужны Альке координаты покойного дирижера. Ничего не скажешь, Валерку он здорово утопил, по полной программе. Не передал бы ментам слова Рыбакова о том, что Кретову «даром не пройдут» все его фокусы, может, те и не были бы так убеждены в Валеркиной виновности. И чего ему, Ваське, было так из кожи лезть, правду-матку резать? Крета пожалел, что ли? Они с ним в теплых
Алька бесшумно двинулась в большую комнату, в которой мебели было меньше всего, лишь широкий коричневый диван и старый секретер, перевезенный, видимо, с прежней квартиры. Она потянула за ручку и плавно выдвинула верхний ящик. Он был почти пуст, если не считать стопки объяснительных записок от опоздавших оркестрантов, аккуратно подколотых скрепкой, и зарядного устройства для сотового телефона. Алька, не теряя хладнокровия, заглянула во второй ящик, затем в третий. Там тоже не оказалось ничего интересного, за исключением нескольких сборников нот, пары старых, но дорогих кожаных бумажников и довольно толстой пачки долларов, перехваченной резинкой.
Алька задвинула ящики назад, уселась на диван и задумалась. Видимо, старых книжек в Васькиной квартире нет, вряд ли он будет хранить их в третьей, последней комнате, где она еще не побывала. Там Чегодаев занимается на своей трубе и наверняка, кроме нот, ничего не держит. Однако убедиться в этом все же стоит.
Алька зашла в небольшую, расположенную справа по коридору комнату, действительно заваленную нотами и заставленную полками с аудиокассетами и компакт-дисками. Это была настоящая студия, Васька специально нанимал мастеров, чтобы те сделали в комнате звукоизоляцию, так что играть теперь можно даже ночью, не опасаясь гнева соседей. Здесь же находился музыкальный центр и электрическая клавинола-синтезатор — Алькина голубая, но несбыточная, по причине лютой своей дороговизны, мечта.
Алька с невольной завистью оглядела Васькино богатство. Нет, конечно, тут искать бесполезно. Придется что-нибудь наплести Чегодаеву, чтобы тот снабдил ее адресом Кретова сам. Но в успехе такого предприятия Алька уверена не была — обмануть Ваську ей практически никогда не удавалось, он всегда видел ее насквозь.
За открытой дверью внезапно послышались шаги. Алька вздрогнула и обернулась. На пороге стоял хозяин квартиры, лицо у него было сонным и удивленным.
— Ты чего тут делаешь? — недовольно поинтересовался Васька. — Не спится тебе в половине шестого?
— Смотрю на твою клавинолу. — Алька кивнула на стоящее в углу чудо техники.
— Чего смотреть-то? — резонно заметил Васька. — Села бы поиграла. Самое время сейчас.
Он зевнул и кинул на Альку выразительный взгляд. Тут только она вспомнила, что так и ходит по дому полуодетая — в джемпере, колготках и без тапочек.
— Пойдем кофе попьем, — предложил Чегодаев. Он, кажется, не злился и ни в чем Альку не заподозрил.
— Пойдем, — согласилась Алька, скрывая досаду.
Через пару минут Васька совсем проснулся и насмешливо наблюдал, как девушка, с трудом сдерживая зевоту, управляется с кофемолкой.
— И чего вскочила? — миролюбиво проговорил он. — Вот ведь на ходу спишь. Сядь, я сам,
Алька послушно уселась за стол. Чегодаев ловко орудовал у плиты, и она поражалась, как ему удается оставаться таким бодрым после четырех часов сна. Сама Алька сию минуту завалилась бы в кровать, если бы не цель, которую она себе поставила.
Пока Алька ожидала кофе в Васькином исполнении, у нее в голове внезапно созрел блестящий план. Конечно, она не была уверена, что ей обязательно повезет, но попытаться стоило.
— Вась, — позвала Алька Чегодаева.
— Ну, — откликнулся тот, доставая чашки.
— Мне позарез нужен телефон одной девицы. Она у Крета работала года два назад. Костикова Инна.
— Альтистка?
— Точно, — обрадовалась Алька. — Дашь номерок?
Инка Костикова когда-то была Алькиной соседкой по общежитию. Алька училась тогда на первом курсе, а Инка была дипломницей и подрабатывала в Московском муниципальном. Долго она там не продержалась, ушла еще до той поры, как Алька окончила консерваторию и устроилась в оркестр. И теперь расчет Альки был предельно прост: если Чегодаев согласится найти для нее телефон Костиковой, он полезет за ним в старые записные книжки. Даже если не повезет с первого раза и на страничке на букву «К» не окажется телефона или адреса Кретова, то, по крайней мере, Алька увидит, где Васька хранит эти книжки. Тогда нужно будет дождаться другого раза, чтобы поискать координаты Кретова.
— Она давно у нас не работает, — задумчиво проговорил Васька. — Это надо в старых записях рыться. Тебе очень нужно?
— Очень! — Алька проникновенно заглянула Ваське в глаза. — Понимаешь, я с ней когда-то дуэты Моцарта играла. Ноты мои у нее остались. Я уж и в общагу звонила, и девчонкам нашим, никто не знает, как ее разыскать. А тут мне вдруг в голову пришло, что у тебя-то наверняка есть она в оркестровом банке данных.
— Что, прямо сейчас осенило? В шесть утра? — скептически произнес Васька.
Алька засмеялась и кивнула.
— Ну ладно, — неожиданно легко согласился Чегодаев, ставя перед Алькой большую кружку дымящегося кофе. — Только кофе выпью.
«Значит, они все же здесь, эти книжки», — торжествующе подумала Алька, стараясь не выдать своей радости.
Васька пил кофе так долго, что Алька совсем потеряла терпение. Наконец он вылез из-за стола и направился прямиком в спальню. Достал с верхней полки шкафа небольшую коробку из-под обуви, доверху набитую блокнотами.
— Костикова? — переспросил Чегодаев, что-то прикинул в уме, потом выудил из коробки несколько книжек по одному ему ведомому принципу, быстро пролистал и сунул одну из них Альке: — Кажется, здесь. Глянь на «К».
Алька поспешно схватила книжку, открыла нужную страницу. Увы! Инка Костикова тут была, и с адресом, и с домашним телефоном, а вот Павла Тимофеевича Кретова не было.
Алька прилежно изобразила на лице радость.
— Есть? — уточнил Васька. — Оторви листок, перепиши себе. А книжку давай сюда, она мне еще пригодится. — Он взял с тумбочки ручку, блокнот и протянул их Альке.
Той ничего не осталось, как скопировать телефон Костиковой, которая была нужна ей как собаке пятая нога.