Скрижаль Дурной Вести

Иванов Борис Федорович

Прихватив аппаратик и непринужденно посвистывая, Клайд направился в блок их двухместного отсека, означенный кратким символом «ОО».

Закончивший прием пищи его сосед по неумолимо набирающей скорость в межпланетном вакууме стальной скорлупке не обращал на Клайда ни малейшего внимания, погрузившись в изучение «Избранных комментариев к четырем Евангелиям». Спустя некоторое время излишне долгое пребывание соседа в месте интимного уединения все же обеспокоило его. Поднявшись с амортизирующей

лежанки, он приблизился к гермодвери и деликатно постучал в нее. Собственно, он не собирался быть бестактным — им двигали вполне естественные намерения. Когда дверь блока отворилась, намерения его изменились как нельзя более радикально.

* * *

Шишел опустил ствол. Тип, бестолково таращащий глаза в пространство со стула сиделки, не проявлял никакой агрессии. Старик Бонифаций — тоже. Оба были явно в ауте.

Шаленый шагнул в палату. Наклонился к лицу того типа, что сидел на стуле. Тот слабо икнул.

— Надо же... — пробормотал Шишел. — Фай... Адриатика...

За тумбой блока мониторинга клиента Уолт, скрючившийся в три погибели, мучительно сморщил лоб, вспоминая, где и в связи с чем ему приходилось слышать эту кличку.

— Вроде жив... — угрюмо констатировал Шишел. — Ну ладно — сиди как сидишь...

Он подошел к Бонифацию и потряс того за плечо.

Закрывшиеся было глаза негоцианта уставились на кошмарную рожу, представшую перед ним.

— Т-ты... — сказал Бонифаций.

— Я, дорогой, я... — согласился Шишел. — Ты как, в себе еще? Тебя кондратий-то сызнова не хватит, а?

— Т-ты опоздал, — сказал Бонифаций, не в силах сфокусировать взгляд на лице Шишела. — ТОТ пришел раньше... Прости...

— Прощаю, — тупо сказал Шишел. — Кто пришел-то?

— Ч-черный... Черный адепт...

Взгляд Бонифация снова остекленел.

— Т-теперь они знают... имя...

— Какое такое имя? — досадливо поинтересовался Шаленый.

Во взгляде Бонифация появилось какое-то осмысленное выражение.

— Н-ну, ИМЯ... ИМЯ ЦЕЛИ... Я не смог...

— Какое имя — назови...

Снова взгляд Бонифация изменил оттенок.

— Т-ты... Т-ты КТО?

Шишел молча выкинул перед собой правую руку и поднес ее к глазам Бонифация.

— Ну, УЗНАЕШЬ?

Бонифаций дернулся.

— Т-ты все равно не сможешь...

— Еще как смогу, козел проклятый... Как мне от этой сволочи избавиться?!

Он потряс Камнем перед физиономией Мелканяна. Камень угрюмо полыхнул в полумраке.

— Не смо... Не сможешь... Без активатора... Если ты меня еще... еще один раз назовешь козлом...

— Ладно — не козлом. Бараном... Как мне эту хреновину напрочь сбагрить? И кто тот черт, что за мной увязался? Что за

плечом моим так и...

— Г-где он? — В голосе старого Бонифация было столько ужаса, что Шаленый запнулся. Наступило тягостное молчание.

— Б-будь оно все проклято, — уже совсем человеческим голосом сказал Мелканян. — У т-тебя один путь... Сделать то, что тебе НАДЛЕЖИТ.

— Что надлежит-то, ко... Что мне надлежит, баран ты чертов?!

— Т-ты сам должен понять... ОН тебе скажет... Но ты не поймешь... БЕЗ АКТИВАТОРА... Надо выпить активатор... Будь я проклят... Я п-предал...

— Так где твой активатор? Где, у кого, черт его раздери?

— Его взял... взял человек, который пришел после... Флакон... Во внутреннем кармане... Флакон...

— Полиция забрала, что ли?

— К-какая там полиция...

Обессиленный Мелканян откинулся на подушки.

Вдали по коридору зацокали каблуки. Огромное количество каблуков.

Шишел чертыхнулся и ломанул в дверь. В коридоре раздалось: «Это он... Держите!...» Загрохотало что-то упавшее на пол. Что-то разлетелось вдребезги. Загомонило с полдюжины голосов.

Уолт поднялся с четверенек.

Пирамида диагностической аппаратуры, громоздившаяся вдоль стены, сыграла-таки свою роль. Прикрытия.

Появляться в заполненном бестолковой суетой коридоре не имело ни малейшего смысла. Уолт опустился на корточки у постели ювелира. Взял его за руку, стараясь нащупать пульс.

— Теперь — снова ты... — несколько равнодушно констатировал Мелканян. — Ты всегда приходишь... приходишь последним.

— Вы сказали, что выдали кому-то имя... — Уолт спросил о первом, что пришло на ум.

— Да. Я отдал ИМ имя... ИМЯ ЦЕЛИ. Он теперь обречен.

— Кто? Кто обречен?

В палате вспыхнул свет. Пара запыхавшихся санитаров и охранник влетели в дверь.

— Что с ним? Жив? — спросил один из санитаров, явно принимая Уолта за кого-то из своих.

— Что это за тип? Он что — в ауте? — Охранник нагнулся над начавшим сползать со стула Фаем.

— Он жив, но в плохом состоянии, — веско сказал Уолт. — Примите меры. Я должен доложить...

Он отодвинул второго санитара, еще каких-то типов, замешкавшихся в дверях, и по коридору поспешил к лифту.

— Сэм... Самуэль Бирман... — выдавил из себя Мелканян.

Происходящее явно не трогало его. Взгляд его слепо искал Уолта. Но того не было уже здесь и в помине.

— Он знал Старые Книги... — прохрипел Мелканян. — Янтарный Храм за ним... Может... может, еще не поздно... Ему суждено открыть Врата...

На этом старик иссяк. Похоже, надолго.

— Пациент бредит, — констатировал подоспевший врач.