Скрытые желания

Олтедж Нева

Я провожу пальцами по ее груди и животу, затем веду между ее ног. Она такая мокрая, словно безмолвно умоляет меня оттрахать ее до небес.

Я уже близок к тому, чтобы лопнуть, вены на члене пульсируют. Когда Милена впивается ногтями в мою спину, то полностью теряю самообладание. Я хочу, чтобы она кричала и стонала. Хочу услышать, как она выкрикивает мое имя... Хочу всего, и немедленно! Я убираю руку и одним толчком вгоняю в нее член. Идеально. Милена ахает и сжимает ноги вокруг меня. Я проникаю в нее до упора, наслаждаясь

тем, как мой член ее заполняет.

Наклонив голову, я беру ее за затылок.

— Посмотри на меня.

Милена открывает глаза и глядит на меня, обдувая мое лицо своим глубоким и тяжелым дыханием.

— Кто владеет тобой, Милена? — Она поджимает губы и слегка прищуривает глаза. Я вывожу член, пока он почти полностью не выходит из ее дрожащего влагалища. Милена сжимает ноги вокруг меня, пытаясь, но безуспешно, удержать меня глубоко внутри.

— Я спросил... — Запускаю руки в волосы на ее затылке. — Кто владеет тобой?

Она пыхтит, обхватывая руками мою шею, и притягивает к себе, но не произносит ни слова. Желание снова войти в нее до упора сводит с ума, но я не двигаюсь ни на дюйм, наслаждаясь тем, как она умоляет глазами и телом.

Я сжимаю светлые пряди чуть сильнее.

— Кто, Милена?

— Ты! — кричит она.

— Я. — И тут же врезаюсь в нее. — Никогда не забывай об этом.

Она убирает руки с моей шеи и запускает их мне в волосы, потом заглядывает мне в глаза.

— Я все еще злюсь на тебя, Сальваторе.

Я выскальзываю и снова вхожу, затем шепчу ей на ушко:

— Я тебе не верю.

Она крепче прижимается ко мне. Перемещая руку между нашими телами, нахожу ее клитор и дразню его. Дыхание Милены учащается. Немного вытягиваю член, затем ввожу его полностью, массируя ее изнутри и снаружи.

— Быстрее, — дышит она.

Я ласкаю губами изгиб ее плеча, целую мягкую кожу.

— Ты все еще злишься на меня?

— Да.

Я выхожу из нее и заменяю член пальцем. Она обхватывает мою руку и впивается ногтями в кожу.

— В чем дело, cara? — спрашиваю я и добавляю еще один палец. — Тебя что-то тревожит?

О, как она смотрит на меня. Разочарование в чистом виде. И все же она не отвечает. Упрямая. Такая, черт возьми, упрямая. Я загибаю пальцы внутри нее и нажимаю большим пальцем на клитор.

Милена стонет и крепче стискивает мою руку.

— Я хочу твой член, — наконец говорит она.

Я убираю пальцы из нее и слегка прикусываю ее нижнюю губу.

— Ты все еще злишься на меня?

— Нет, черт тебя побери! — кричит Милена, и я снова вгоняю в нее член по самые яйца.

Я медленно вхожу в нее, не отрывая глаз от ее лица. Затем быстрее, пока кровать не начинает скрипеть под нами, а изголовье биться о стену.

Милена вскрикивает и прижимает ладони к изголовью над головой, шире разводя ноги и тяжело дыша. Я провожу рукой вверх по ее телу,

обхватываю ее горло и вхожу в нее еще глубже и сильнее, чем раньше. Моя. Я выскальзываю, чтобы снова войти в нее. Только моя. Смотрю на нее — в ее полузакрытые глаза, на ее губы, покрасневшие от покусывания. Рот, который так очаровывает меня.

— Улыбнись мне, — рявкаю я, вжимаясь в нее.

Она находит мои глаза и смотрит в них, но ее губы остаются поджатыми. Я слегка сдавливаю пальцы на ее шее и склоняю голову, пока мы не оказываемся лицом к лицу.

— Улыбнись. Мне. — Я вбиваюсь в нее — раз, два, три раза. Ее улыбка для меня как воздух. Мне нужно ее увидеть. Если не увижу, я сойду с ума. — Улыбнись, упрямая женщина.

Милена щурит на меня глаза, а потом улыбается. Ее улыбка подобна первому лучу солнца после тысячи долгих ночей, пронзающему темноту моей души и наполняющему меня светом. Я целую свою упрямицу в губы и наслаждаюсь ощущением, как растягиваю членом ее внутренние стеночки, пока ее влагалище не начинает спазмировать вокруг моей длины.

Милена вскрикивает, когда еще глубже вгоняю в нее член, и это сводит меня с ума. Я выскальзываю и снова вхожу в нее, чувствуя, как содрогается ее тело. Покусываю ее подбородок и провожу зубами по ее шее.

— Я хочу, чтобы ты улыбалась мне каждый день, — говорю я рядом с ее ухом и снова вхожу в нее. — Каждый. — Толчок. — Чертов. – Толчок. — День.

— Почему? — выдыхает она, а потом стонет, кончая.

Потому что мне это нужно. Потому что каждый раз при виде ее улыбки, что-то происходит в моей душе. Потому что от нее захватывает дух, а сердце бешено колотится.

— Потому что я тебе приказываю, — рявкаю, глядя на нее сверху вниз.

Она взирает на меня несколько секунд, затем сжимает ноги вокруг меня и взрывается смехом.

Я делаю глубокий вдох и всаживаюсь в нее в последний раз, не в силах сдержать оргазм, пока изливаю в нее недели своего страдания. Ни на секунду не отрываю глаз от ее улыбающегося рта.

— Ты в порядке, cara? — Сальваторе проводит тыльной стороной ладони по моей скуле.

Нет, я не в порядке. Мои ноги все еще слегка дрожат, между ног саднит, как и болит все тело. Самое лучшее чувство на свете.

— Надеюсь, завтра я смогу ходить, — говорю и поднимаю голову с груди Сальваторе, заметив, что он наблюдает за мной.

Кончиком пальца прижимаю уголок его рта и слегка подталкиваю вверх. По-моему, я никогда не видела, чтобы Сальваторе улыбался, поэтому не понимаю, почему он, кажется, зациклился на моей улыбке. Ранее он едва не уничтожил мою вагину за это.