Скучающий жених

Картленд Барбара

Она воспринимала свершающееся как некий спектакль, в котором у нее не было роли.

Новобрачные зашли в ризницу, подписали брачное свидетельство и под руку – рука Лукреции в перчатке лежала на руке маркиза – проследовали по проходу между скамьями.

Перед ее взглядом проплыло море лиц, но она видела среди них лишь одно – женщины с горящими ненавистью голубыми глазами, перекосившееся в гримасе в тот момент, когда мимо проходил маркиз.

Лукреция никогда прежде не встречала леди Эстер, но эту знаменитую

красавицу слишком часто описывали, чтобы она могла ее не признать. Красота Эстер Стэндиш была еще более впечатляюща, чем могла вообразить Лукреция. Волнение ее было таким обжигающим, что Лукреция едва удержалась от слез.

Она под руку с маркизом пересекла площадку перед церковью, запруженную толпой зевак. Молодые наконец сели в открытую коляску, чтобы отправиться в Карлтон-хаус.

На всем пути следования по обеим сторонам улиц стояли люди, махавшие им платками, шумно приветствовавшие процессию и выкрикивавшие пожелания счастья новобрачным.

В ответ надо было кивать и улыбаться, так что о том, чтобы разговаривать жениху с невестой, не могло быть и речи. Наконец конный экипаж прибыл к Карлтон-хаусу и остановился перед портиком с колоннами.

Принц Уэльский встретил молодых в китайской гостиной.

– Вы прелестны, моя дорогая, – обратился он к Лукреции. – Мерлин – счастливец. А он и не говорил мне, что нашел столь милую, столь неповторимую особу. Он должен непременно заказать ваш портрет!

– Я намерен это сделать, – ответил маркиз, – и попрошу вас, сир, порекомендовать мне художника, способного, по вашему мнению, достойно передать облик моей супруги на холсте.

Принц Уэльский явно был польщен, как это бывало всегда, когда кто-то обращался к нему за советом.

– Я подумаю об этом, но мои портреты лучше всего удаются знаменитому Томасу Лоренсу.

Лукреция, хотя принц Уэльский и был полноват, нашла его интересным. Ему, бесспорно, был присущ некий особый шарм, делавший его почти неотразимым. И судя по всему, он был искренен, когда выражал свое восхищение Лукрецией.

Принц надолго задержал ее руку в своей, и Лукреция почувствовала, как он щекочет пальцем ее ладонь. Но тут наконец объявили о прибытии из церкви гостей. Только тогда Лукреция, сделав глубокий реверанс, удалилась.

– Здесь столько всего, что я хочу увидеть, – сказала она маркизу. – Отец будет просто счастлив! Он так часто рассказывал мне про чудеса Карлтон-хауса.

Эти слова вырвались у нее неожиданно для нее самой. Подумав, она прибавила:

– Полагаю, это не те слова, которые надо говорить мужу сразу после венчания?!

– Уверен, что никто не составлял списка тем, на которые надо говорить в такой момент, – заметил маркиз. – Мне, может быть, следует спросить вас, хорошо ли вы себя чувствуете, но ответ на этот вопрос для меня очевиден.

Лукреция улыбнулась.

– Позвольте мне ответить вам

на вашу галантность, чтобы не остаться у вас в долгу в столь особенный для меня день. Я уверена, что вы самый красивый жених из всех, кто когда-либо оказывал честь своей избраннице и собранию такого рода, – сказала Лукреция.

– Вы говорите это, основываясь на собственном опыте? – насмешливо спросил маркиз.

– Напротив. Я исхожу в своем предположении из исторических фактов. Однако, когда дело касается августейших особ, за исключением нашего хозяина, они не вызывают особого восхищения!

Маркиз рассмеялся, как она и рассчитывала, а затем они оба заняли места перед балюстрадой, уставленной огромным множеством принесенных из оранжереи диковинных цветов, принимая поздравления приглашенных.

В зале было удушающе жарко: во дворцах принца, боявшегося сквозняков, всегда было слишком натоплено. От шампанского, лившегося рекой, лица гостей вскоре сделались пунцовыми, строгие правила этикета ослабли, и голоса зазвучали громче.

– Леди Эстер Стэндиш, – доложил лакей.

Лукреция услышала это имя и увидела, как красавица, замеченная ею еще в церкви, склонилась перед принцем в реверансе.

Потом леди Эстер оказалась перед ними. Она была прелестна, как ангел!

Когда она взяла руку маркиза в свои руки, ее голубые глаза затуманились от набежавших слез, а чувственные губы задрожали, когда она произнесла прерывающимся шепотом:

– О, Алексис, у меня сердце из-за вас обливается кровью!

Лукреция бросила на маркиза быстрый взгляд. Как она и ожидала, он, казалось, был раздражен. Ни один мужчина не любит подобных сцен, особенно когда он только что произнес брачный обет.

Маркиз ничего не ответил, и леди Эстер, совершенно игнорируя Лукрецию, отошла в сторону.

Перед тем как к ним подошел следующий гость, маркиз успел сказать:

– Прошу меня извинить.

Лукреция повернулась к нему с улыбкой.

– За что вам извиняться? – спросила она. – Уверяю вас, милорд, на этой неделе я страдала куда больше! Обливающееся кровью сердце – это тот кровавый кусок, вид которого вызывает у меня несварение.

У маркиза дрогнули губы – и он, не в силах сдержаться, рассмеялся.

Глава 5

Хотя венчание состоялось в одиннадцать часов, гости были приглашены к столу в полдень, и только в три часа маркизу и Лукреции удалось покинуть Карлтон-хаус.

Вопреки принятому порядку, они уехали в фаэтоне маркиза, запряженном четверкой великолепных лошадей.

Погода была теплая, и Лукреции не хотелось сидеть всю многочасовую дорогу до Дувра в закрытой душной карете. Поэтому она еще накануне послала маркизу записку, в которой написала, что поездка в его фаэтоне будет быстрее и приятнее и она уверена, что маркиз думает так же.