Скудные берега
Шрифт:
— Не больно-то ты и свободен.
— Это ничего, — Ньялль пожал плечами, — я могу работать и еще больше. Наши женщины… Они не всегда поступают правильно. Они бывают подлыми и злыми, плохими. Но ведь мы мужчины, и должны защищать их изо всех сил. Я никому свою жену в обиду не дам, и уж тем более не собираюсь от неё отказываться. Такая уж Аса уродилась.
Во дворе дома Уны развешивала на просушку меховые одеяла Бель. Она оглянулась на скрип калитки.
— Не заходи пока в дом, не надо, — предупредила она.
В
— Что там? — спросил он.
— Там городской глава разговаривает с Джо, — спокойно ответила Бель. — Кажется, он надумал взять меня в жены.
Болезнь отдалила от Ари события тех дней, и он вспоминал свой разговор с главой, как в тумане.
— Подержи-ка, — сказал он и стал отвязывать от себя тряпье, в которое был завернут Йорди.
Бель приняла ребенка без всякого удовольствия, но уже не держала его на вытянутых руках, как прежде.
— Ругаться пойдешь? — спросила она с легким любопытством.
— А ты собираешься замуж? — огрызнулся Ари.
Бель задумчиво поджала губы.
— А почему нет? Глава человек обеспеченный, солидный. Опять же — детей от меня требовать не будет.
Ари развернулся и пошел прочь. Белая пелена стояла перед глазами. Бель нагнала его уже на улице.
— Сумасшедший, — выдохнула она сердито и сунула ему Йорди обратно. Наверное, она решила, что с младенцем на руках Ари будет вести себя спокойнее.
— Выходи замуж, — сердито сказал ей Ари, — исчезни с моих глаз… Я больше никогда…
Бель засмеялась.
— Что ты «больше никогда»? — переспросила она насмешливо. — Не познаешь со мной радостей плотской любви?
Увидев, как Ари непроизвольно огляделся по сторонам, она расхохоталась еще громче.
— И за что мне такая суровая кара? — Бель наступала, а Ари шагал назад, стараясь быть не слишком близко к ней.
— Я не хочу, — злость все еще была в нем, но быстро сменялась другими чувствами.
— Не хочешь меня? — Ари спиной ощутил твердость забора.
— Не хочу, чтобы ты истекала кровью, как Аса, пытаясь убить моих детей, — договорил Ари и с отчаянием понял, что сейчас заплачет, как мальчишка.
Бель выдернула из его рук Йорди, который тут же залился громким плачем.
— Почему все мужчины так повернуты на этих детях? — спросила она Йорди, потряхивая его.
Проголодавшийся и замерзший ребенок в ответ на тряску только увеличил громкость своего рева.
— Гадость какая, — поморщилась Бель и пошла с Йорди к дому.
Ари откинул голову назад, пытаясь успокоиться. Ну не выйдет же она за этого старика в самом деле! Хотя… с неё станется.
На кухне Бель уже кормила Йорди, а городской глава и Джо сидели напротив друг друга за столом и сверлили друг друга глазами.
Ари залпом выпил целый ковшик воды и сел рядом
— Что же, — вздохнул глава, — это очень опрометчивое решение. Весна будет для нас суровым испытанием: люди боятся, что море рассердилось на них.
— Не мы убили Уну, — напомнил Джо миролюбиво.
— Лучше бы вы, — заметил глава. — Свои преступления простить сложнее, чем чужие.
Проводив городского главу, Джо заметил:
— Может, нам огородик завести?
Бель, и так раздраженная необходимостью смены пеленок Йорди, тут же разъярилась:
— Я богатая женщина, и не собираюсь ковыряться на грядках.
— Все твои деньги будут просто бесполезными, если не у кого будет купить еду.
— Будете рыбачить, — отрезала Бель. — К этому мальчишке море благосклонно.
Ари пропустил мимо ушей «этого мальчишку», слишком обрадованный тем, что глава ушел ни с чем.
— Ты хлеб из рыбы будешь печь? — въедливо спросил Джо.
Бель швырнула в него мокрую тряпку, извлеченную из-под Йорди.
— Это проклятая земля, — закричала она. — Этот желторотый спаситель! Я хочу домой, хочу домой!
И она села на пол и заплакала, горько и громко, как недавно плакал Йорди.
20
Той ночью Ари почти не спал, вслушиваясь в тоскливые всхлипывания Бель за стеной.
Они провели вместе зиму и похоронили трех покойников, они кормили козьим молоком младенца и пережили пожар, они ругались и однажды, в самое темное, безнадежное время, любили друг друга, напоминая себе, что среди этой мерзлоты и злости есть что-то теплое, что-то светлое. Но, несмотря на все это, Ари понимал Бель так же плохо, как в тот день, когда впервые её увидел.
Она была яркой, диковинной, заморской птицей, невесть зачем прилетевшей в их мрачные края.
Бель появилась здесь не по своему желанию и не могла уплыть отсюда на первом попавшемся корабле. Она цеплялась за мужчин, словно надеясь переложить на них свои заботы, и бессильно опускала плечи, когда понимала, что помочь ей некому. Наверное, там, откуда она пришла, она никогда не была одинокой и не привыкла что-то решать.
Сейчас же у Бель был только бесполезный, больной, вздорный мальчишка и изрезанный глубокими морщинами знахарь, однажды и навсегда отказавшийся от любви к женщинам.
И Бель плакала, потому что наступала весна и что-то страшное приближалось тоже.
Ари вспомнил: Рута, ведунья с востока, обещала, что у них будет еще какое-то время, год или два, но Бель и Торве говорили о том, что наступит мор, а всякий знает, что нет более страшных дней, чем весенние, когда все живое еще слабое и уставшее.
Ари уже даже почти решился встать и подойти к плачущей Бель, но тут в дверь тихонько поскреблись.
Очень осторожно, словно боясь нарушить покой спящего и темного города.