Скверна. Шаг первый
Шрифт:
– Не глупи, – угрожающе произнес старик.
Он два раза дернул носком туфли вверх, тем самым приказывая мне подняться. Я напряг руки и медленно начал вставать.
– Понимаешь, Марк. Не считай меня садистом. Но мой сын…
Я поднялся достаточно, чтобы опереться коленом об землю.
– Мой сын достаточно настрадался, – Родион начал нервно расхаживать передо мной. – Сосуд можно заменить, и я клянусь, что запечатал бы себя вместо него. Если бы я мог, если бы был способ сделать это, я бы ни за что не оставил его внутри этой коробки, я бы вошел внутрь сам, что тогда… – он выдохнул, – что сейчас.
Я неловким движением
– Рита не выдерживала. Даже спустя столько лет она словно… умирала каждый день. И она была готова занять его место. Я много с ней спорил, говорил, что не переживу этого снова, но в итоге мне пришлось согласиться. Она любит сына больше всего на свете, и если я не смог уберечь его в прошлый раз, то хоть на это я должен быть способен, понимаешь? Обречь свою жену на муки, как когда-то сына, а затем самому страдать всю жизнь… Хотя не уверен, что я бы смог жить после такого…
Он сделал паузу.
– Но здесь появился ты… Прости меня.
Я наконец-то поднялся и отсутствующим взглядом посмотрел на него. Старик стоял напротив, в его взгляде читалась твердая уверенность в том, что он делает. Переубеждать его в чем-либо казалось бессмысленным.
Этот ублюдок хочет запереть меня внутри вместо своей жены. А я-то думал, что хуже моего неудачного брака по расчету быть ничего не может, ха-ха.
Со спины раздался топот: к нам подбежала Рита и, крича что-то неразборчивое, принялась лупить старика кулаками по груди. Родион на мгновение отвлекся на нее. За доли секунды я возненавидел эту парочку. Мои кулаки сжались сами по себе, я крепко стиснул зубы и, словно на автопилоте, врезал этому полоумному прямо в челюсть. Он отшатнулся, а я со всех сил рванул к выходу.
Однако мне не суждено было даже пересечь черту парка. Меня крепко схватили за шиворот – воротник впился в шею, ударив по горлу и сбив мне дыхание. Я чуть было не упал, но меня подхватили и резким движением вернули в вертикальное положение.
Передо мной показалось злое лицо старика с разбитой губой.
– Я сказал тебе не глупить, Марк.
Уроборос?
– Я сказал тебе не глупить, Марк. После этой фразы он поднял свою ногу и резко ударил меня в голень. Я услышал громкий хруст, за которым последовала чудовищная боль, которую я никогда еще не испытывал. Я мгновенно упал и с открытым ртом уставился на свою правую ногу, из которой где-то под коленом торчала разорвавшая джинсы кость.
Я заорал что было мочи и тут же получил удар ногой в лицо. Тело охватил озноб, я задрожал и зачем-то попытался рукой схватить старика. Он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и раздался еще один мерзкий хруст. Левая нога изогнулась под омерзительным углом, как если бы внутри была наполнена желе. Мой единственный глаз заслонили слезы боли, я без раздумий активировал «Пренебрежение», но даже аура не могла совладать с таким уроном.
Старик молча зашел мне за спину и схватил за все тот же воротник. Он громко выдохнул и принялся тащить меня обратно к склепу. Над моей головой проносились бесконечные ветки полуживых, как и я сам, деревьев. Родион бормотал себе под нос что-то о прощении и выборе, но мне было не до его рассуждений.
Я понимал, что если не сделаю хоть что-нибудь, то буду обречен на существование, что хуже смерти. Люди отца должны быть
Спорное решение, но что мне остается? Я включил стрим.
Тут же набежало приличное количество людей. Я боковым зрением заметил, что чат под стримом заметно оживился; разумеется, читать его сейчас было не лучшей идеей.
Ноги мерзко волочились по плитке, подскакивая на неровностях почвы. Мне начало казаться, что я теряю сознание, но этого так и не произошло. Я снимал как попало, то свои ноги, то местность, то просто землю. Выглядело это, должно быть, крипово.
Вся оставшаяся сила воли уходила на способность держать телефон хоть сколько-нибудь ровно и не выронить его. По понятным причинам путь к склепу мне показался куда более долгим, чем на самом деле. Однако вскоре дорожка сделала поворот, и через считанные секунды меня проволокли мимо Риты, прикрывшей рот рукой, но уже не спорящей с мужем. Что же, чудесного спасения не произошло. Стрим тоже не помог. Я еще не смирился с предстоящими вечными муками, но осознал неизбежность грядущего и всю нелепость своих попыток остановить этот кошмар. Одним движением пальца я выключил прямую трансляцию и отпустил телефон. Тот упал мне на бедро, скатился по нему и стукнулся о землю.
Меня протащили через дыру в заборе, которую выламывал Родион, и вскоре серое небо над головой сменил каменный потолок бывшей церкви. Внутри было совершенно пусто, на месте скамеек и исповедальни был лишь холодный серый пол. Родион дотащил меня до стенки и, облокотив на нее, отпустил мой воротник.
Он наклонился ко мне, виновато посмотрел прямо в лицо и похлопал по плечу, после чего отошел к тому месту, где в церквях обычно располагается алтарь.
Теперь же вместо него на пьедестале, немного под углом, вертикально стоял широкий каменный саркофаг. В таком легко уместились бы двое. Я изобразил некое подобие ухмылки. Ну, конечно.
Старик встал над саркофагом и, положив на него свою руку, о чем-то задумался. Он покачал головой и опустил вторую руку на крышку.
Руки Родиона загорелись фиолетовым свечением, которое стремительно перекинулось на весь саркофаг. Он отошел на пару шагов назад и окинул каменный ящик взглядом. Медленно кивнув, старик развернулся и зашагал ко мне.
Я попытался поднять руки, но он словно не заметил этого и уже привычным движением потащил меня по полу. Спустя мгновение меня бросили у подножия саркофага, как будто я был мешком с картошкой, а еще через секунду на землю с жутким грохотом упала толстенная каменная плита – крышка саркофага.
Внутри были два тела, окутанных белой тканью с ног до шеи. Было сложно разобрать, где мертвец, а где сын Родиона, запечатанный для сдерживания силы первого. Оба выглядели как не до конца высохшие мумии, однако во лбу одного из них, иссохшего длинноволосого блондина, виднелось четкое круглое отверстие, словно от пули, которое, видимо, и стало причиной смерти.
Родион коснулся голов обоих мужчин, и знакомое фиолетовое свечение потекло по его рукам. Вскоре глаза у обитателей склепа загорелись таким же фиолетовым огнем. Родион скривил болезненную гримасу и упал на колено, но вскоре с трудом поднялся и надавил на их черепа еще сильнее.