Скверна. Шаг первый
Шрифт:
– Хорошо. Сейчас я вас осмотрю и перебинтую.
Она произносила это заученным доброжелательным тоном. Так пациентам спокойнее, проверено.
Сняв красную ткань с лица парня, Мия с отвращением зажмурилась. Даже несмотря на богатый больничный опыт, некоторые ранения были чересчур свежими и мерзкими, чтобы смотреть на них с ровным лицом. Она не знала, почему решила сначала перебинтовать его и лишь затем вколоть «лекарство». Может, ей не хватало смелости сделать это вот так, сразу; может, таким образом она заранее извинялась перед ним за дальнейшие действия; а может, профессия все-таки брала свое. Как бы там ни было, когда с перевязкой было покончено, она нащупала шприц, который положила
– Вот и все, сейчас заснете, но сначала нужно сделать этот укол, чтобы стабилизировать состояние, – она старалась изо всех сил, чтобы ее голос не дрожал.
Парень приподнял бровь и посмотрел на Мию, но затем отвернулся и снова принялся думать о чем-то своем, повернув руку венами вверх.
Она решила не думать, а просто сделать необходимое, и спустя мгновение игла вошла в руку Марка. Жидкость медленно побежала по венам.
Опустошив шприц, Мия отошла на пару шагов назад и стала наблюдать. Пальцы, которыми он стучал по кровати, замерли на месте, а грудная клетка парня перестала подниматься и опускаться. Мия схватила рукой его запястье и сосчитала до 30. Пульса не стало. Он был мертв.
Крепко сжав пустой шприц в руке, она поспешила к выходу. Ее рука на секунду замерла, коснувшись дверной ручки. Всего на мгновение. Затем девушка подняла голову – и с холодным выражением лица вышла из комнаты.
Задержись она чуть дольше, она увидела бы странные вещи. Мертвое тело в палате выгнулось дугой. Темно-фиолетовые столпы света, словно сквозь щели, изливались из глаз, распахнутого рта и ушей. Казалось, что эти сгустки света были настолько плотными, что их можно было потрогать. Тело исходило судорогами, суставы выкручивались.
Длилось это несколько секунд и закончилось так же внезапно, как и началось. Темный свет, словно бойцовская собака, которую дернули за поводок, подчинился неведомому хозяину – и утих.
Тело опало на кровать.
Пациент, громко втянув воздух ртом, широко распахнул глаза.
– Ну и какого черта это сейчас было? – пробормотал он полушепотом.
Управление безопасности Империи
Я открыл глаза в пустом поезде. Тьма затянула вид за окном настолько, что было невозможно понять, в какую сторону мы едем. Тем не менее, я чувствовал, что поезд медленно постукивает колесами по рельсам, словно только начал движение. Я опустил закатанные рукава чистой, только постиранной толстовки и осмотрелся по сторонам. Мне здесь не нравилось. Постоянно не отпускало чувство, что что-то тут не так, но я никак не мог понять, в чем дело. Раздраженно фыркнув и прислонившись лбом к стеклу, я вглядывался в темноту, пытаясь в ней что-нибудь разглядеть. Казалось, я так сидел уже не один час и просидел бы еще дольше в попытках что-то увидеть, если бы не странная мелодия телефонного звонка, больше напоминавшая монотонные попискивания, что нарушила раздражающую тишину. Я похлопал себя по карманам, но телефона нигде не было, а злополучная мелодия все никак не утихала, носясь внутри моего черепа из стороны в сторону.
Я встал и медленно зашагал в следующий вагон. Больше всего на свете мне хотелось сбросить этот звонок и вернуться к попыткам разглядеть это «что-то».
Без проблем открыв дверь, я вошел внутрь – и с удивлением обнаружил, что все сидения в этой части состава были расставлены неестественно далеко друг от друга. Некоторые вообще стояли поодиночке. Я закачал головой, сетуя на глупость проектировщика вагона, и зашагал дальше, к телефону, который и не думал прекращать звонить.
Судя по всему, звук доносился из кабинки проводника. Я нахмурился: неужели он так крепко спит, что не слышит мелодию? Разозлившись
Абонент «Элиза».
Снизу – фото, где она стоит с тем хмырем, что обнимает ее за талию.
Ну уж нет. Я не хочу с тобой разговаривать. О чем нам вообще с тобой говорить?
Мой большой палец нажал на красную кнопку «Сброс», но ничего не произошло. Еще раз. И еще. Телефон звонил все громче и громче. Каждая нота вгрызалась в меня, как мелкая пиранья, причиняя дискомфорт. Я долбил пальцем по кнопке отмены, и когда звонок стал визжать настолько, что звуки слились в шипящую какофонию, не выдержал и бросил его прямо в окно. Телефон отлетел на пол и замолчал, а по окну разошлись трещины.
Я раздраженно выдохнул и почти развернулся, чтобы снова вернуться к попыткам что-либо разглядеть за окном, но резко остановился.
Взгляд зацепился за отражение. Стекло треснуло на уровне моего левого глаза и медленно, но верно продолжало покрываться кривыми линиями, аккуратно воспроизводя силуэт моего тела. Я подошел поближе и наклонился, не совсем понимая, что происходит.
В этот момент по всему телу разнеслась ноющая боль. Грудь начало страшно жечь. Из-за шока я не мог даже взвыть и просто наблюдал за тем, как мое лицо стремительно бледнеет. Я быстро заморгал и, открыв рот, посмотрел на отражение в стекле. Мое тело стало походить на иссохшую тряпичную куклу, только чудом стоящую на ногах.
Мне хватило сил на мысль о «Пренебрежении болью», и по запястьям полился знакомый белый свет. Однако спустя пару секунд мои руки начали светиться темно-фиолетовым, который сверху покрывал белое свечение, не оставляя от него и следа. Я еще раз посмотрел на себя: мое лицо заливала мертвецкая синева, а глаза, как и руки, горели фиолетовым огнем. Пылающая боль в груди достигла своего пика, и меня охватил животный ужас.
Глаз широко распахнулся.
Я тяжело дышал, еще долгое время глядя в пустой потолок. Темно-фиолетовое свечение, еще недавно застилавшее мне глаза, постепенно сходило на нет.
Спустя несколько минут я оперся локтем о матрас и сел, чтобы хоть немного прийти в себя.
Итак, что это было? Мне теперь каждую ночь будут сниться кошмары?
И самое главное, что со мной теперь? Почему я чувствую себя даже… лучше? По крайней мере, я теперь могу вдохнуть полной грудью без боли. И даже способен сидеть.
Тот укол… Все началось с него – мне так дико захотелось спать. Не знаю, зачем она решила вколоть мне снотворное, вроде бы проблемы с бессонницей меня совсем не мучили. Однако сработало мгновенно: я вырубился буквально через секунду. Если только содержимое шприца было снотворным, а кошмар – простым сном, а не предсмертным трипом.
Я сглотнул ком в горле и решил отвлечься, глянув пару видео на телефоне, но у меня так ничего и не вышло. Посмотрев на часы, я осознал, что недавний «сон» длился не больше пяти минут. Никакое это было не снотворное.
Навязчивые мысли о том, что меня пытались убить, с попеременным успехом боролись у меня в голове с внутренним противником теорий заговора. Если это простое снотворное, то что это, черт подери, было со мной? С другой же стороны, кто теперь захочет меня убивать? Скорее всего, после моей выходки, которую я застримил на весь «Постер», мои позиции в клане упадут просто до невозможного. Ни о какой свадьбе и наследии не может идти и речи. Я бесполезен, а, следовательно, убивать меня незачем. Надеюсь.