Скверна. Шаг первый
Шрифт:
Насколько мне было видно, все здание клиники было оцеплено. По всей округе перемещались вооруженные люди, меняя позиции и нервно переговариваясь по рации. Их количество давало понять, что внутрь клиники сейчас кто попало не пройдет. Вот только ряд машин, который так дерзко ворвался на охраняемую спецназом территорию, уж никак не мог быть «кем попало».
Затем все замерли, как будто по щелчку. Они встали стеной – между мной, клиникой и группой автомобилей. Нацелили автоматы на черные авто. Те прожигали нас светом включенных дальних фар.
Повисла тишина.
Все ждали, кто выйдет из
Почти синхронно фары потухли и двери распахнулись. Из машин выходили люди. Все как один одеты в черные костюмы, ни на одном из лиц не был виден даже проблеск страха при виде нацеленного прямо на них оружия. Казалось, они знали, что никто не посмеет стрелять. Или просто не боялись пуль. Узнаю этот стиль. Только у нашей породы самопрезентация возведена в абсолют. Правда, клан все-таки не мой.
С некоторым опозданием двери открылись. Из машины показался высокий мужчина с короткими светлыми волосами и прошелся по округе тяжелым взглядом. Рассерженно нахмурившись, он встряхнул рукой и сделал первый шаг вперед – навстречу людям с автоматами. А затем второй и третий. Каждый его последующий шаг отдавался колебаниями воздуха – он шел спокойно, мощно. Он надвигался на силовиков, словно гора, уверенный в том, что никто не посмеет начать огонь. За ним реальная сила, что сметет строй полицейских, даже не моргнув. И чем ближе он подходил, тем яростнее становился силовой вихрь, что кружился вокруг него.
Через какие-то несколько секунд у бойцов, которые меня волокли, задрожали руки. Они уже не выглядели как профессиональные солдаты: они внезапно ослабли, и с каждым шагом их груз становился все более непосильной ношей. Если вначале они несли меня так, что я слегка перебирал ногами, то теперь мои колени волочились по земле. Я попробовал дернуться и даже не получил ответку – воякам сейчас было явно не до меня. Их взгляды были сконцентрированы на фигуре, вышедшей из машины.
Страх это был или просто напряжение, но дула автоматов едва заметно тряслись и с каждой секундой все больше опускались к земле.
Сделав рывок и освободившись от сдерживающих меня рук, я упал вниз, на землю, едва успев выставить перед собой локоть. Приподнявшись, я стал наблюдать за тем, что произойдет дальше.
Мужчина все так же уверенно шел к оцеплению; его люди медленно продвигались вслед за ним, напоминая голодную стаю. Клан Белецких и его глава во всей красе. Тот самый Вульфрик, отец моей невесты. Он остановился в считанных метрах от оцепления. Каждая последующая секунда тянулась как минута. Обе стороны ждали, когда же оппонент сделает первый шаг. Вульфрик все сильнее давил на людей в броне. Атмосфера становилась все тяжелее и тяжелее, все практически перестали дышать.
Не знаю, сколько еще продержалось бы это хрупкое равновесие, если бы не приказ, который раздался откуда-то позади:
– Опустить оружие!
Услышав своего командира, бойцы опустили оружие вниз, жадно втянув полные воздуха легкие. Они выглядели так, словно с их
Я же услышал тяжелые шаги позади себя и оглянулся. Человек, отдавший приказ, осторожно направлялся к Вульфрику.
Старший по званию был одет примерно так же, как и прочие бойцы, разве что вместо балаклавы он нацепил на себя черный берет. Судя по выражению его взрослого лица, он прекрасно понимал, кто перед ним стоит и какие последствия может иметь этот разговор.
Вульфрик приподнял подбородок и медленно прошелся взглядом по больничным окнам, в которых до сих пор мельтешили спецназовские фонарики. Не глядя на выступившего к нему командира, он бросил:
– Я жду объяснений.
– Командир отряда быстрого реагирования, старший сержант Конорейко, – скороговоркой выпалил вышедший боец. – У подразделения распоряжение защитить важного свидетеля и передать агентам Управления безопасности Империи.
Вульфрик как будто не обратил на него никакого внимания и продолжил разглядывать больницу. Затем едва заметно улыбнулся уголками губ.
Прошло секунд 10. Старший сержант заметно смутился полному отсутствию внимания в его сторону и, переступив с ноги на ногу, ведомый какими-то своими бюрократическими понятиями, достал из нагрудного кармана сложенную бумажку. Полагаю, это был приказ о моем захвате от УБИ. Ой, простите, о моей «защите».
Сержант попытался протянуть бумажку в руки главе клана Белецких, но тот лишь презрительно отвернулся. В этот момент к Вульфрику подорвался один из его людей, грозного вида амбал со шрамом на глазу, и, грубо выдернув бумагу из рук командира, расправил ее и почтительно передал главе клана. Тот аккуратно взял ее и кинул всего один быстрый взгляд. Затем глава рода Белецких разжал пальцы. Листок, медленно спланировав по воздуху, упал прямо около черных берцев сержанта Конорейко. Вульфрик раздраженно хмыкнул и достал из кармана своего пиджака серый смартфон. Набрал кого-то.
15 секунд спустя человек на другом конце провода принял звонок.
– Здравствуй, Себастьян, – дружелюбным тоном начал Вульфрик. – Жаль тревожить, но только ты можешь пролить свет на некоторые события, – дружелюбие постепенно начало сменяться на жесткость, – Не можешь подсказать, почему я приезжаю в свою больницу, а здесь твои ребята хозяйничают у меня, тревожа больных, мешая медперсоналу, а самое главное – не пуская меня на мою территорию? Еще и осмеливаются тыкать мне в лицо какой-то бумажкой со словами «Нам нужно защитить важного свидетеля». Как это понимать? Ты считаешь, что у меня плохая охрана? Что я не могу позаботиться о своих людях? Ты что, хочешь испортить наши отношения?
Вульфрик договорил и стал молча выслушивать длинный ответ, не дрогнув ни одним мускулом.
– Хорошо, увидимся на выставке, да, конечно, буду, – у него мгновенно поменялся голос, так будто вся ситуация вокруг его уже больше не интересовала.
Лишь спустя минуту разговора ни о чем он посмотрел в сторону военных. Его взгляд остановился на сержанте.
– Да, тогда оставайся на линии.
Отдав телефон своему охраннику, глава клана безразлично уставился куда-то на верхние этажи больницы. А парень из охраны, в свою очередь, передал телефон сержанту Конорейко.