Сквозь измерения
Шрифт:
Позже за своё спасение Рисса принесла Аэну и Кьяру два инкрустированных драгоценными камнями кубка. Очевидно, это были вещи из какого-то центрального здания Има, так что стоили они очень дорого. На случай если ничего путного им здесь больше найти не удастся, отряд решил оставить эти кубки для Матери Ар'тремон, но пока мужчины из них с удовольствием пили сами. Иран даже по доброте душевной, вытащил откуда-то бутылку настойки, чтоб Аэн с Кьяром «из такой красоты хлебали то, что положено, а не воду из озера, куда русалки ссут».
Ная же с Ариеном часами напролёт пытались понять смысл теперь уже очевидно
«Река бесконечным потоком несёт свои воды по этой земле.
Сквозь времена и измерения сияет её течение.»
Эти строчки, предположительно, означали энергию, которая позволяла существовать чёрному и золотому измерениям в Има.
«Словно ясные глаза Матери, видит она то, что происходит рядом.
Бурные волны хранят свои берега, унося весь сор прочь.»
«Глаза Матери» и «бурные волны», вероятно, означали приманку для монстров — «сор», которая позволяла Изумату мирно существовать все эти годы.
«Но запертое в воде зло не исчезает.
Оно будет жить веками, пока стихия не угаснет.»
Это, очевидно, было о том, что чёрное измерение не вечно, и, рано или поздно, оно должно было исчезнуть.
«Когда придёт время тонуть, придёт и создающий Демон.
Когда придёт время освободиться, придёт и разрушающий Бог.»
Кроме как приписать эти строчки себе, Ная с Ариеном вариантов не находили. Создавалось такое впечатление, что автор песни заранее знал, что Ариену нужно будет разрушить границу измерений, а Нае что-то сделать своей магией воплощения. Что именно — пока оставалось загадкой.
«Свободная, река будет течь дальше.
Но время не вечно — однажды она остановится.»
Исходя из этого, мечник предполагал, что Нае нужно будет уничтожить всех монстров в чёрном измерении, чтобы пройти к храму, поэтому «река» и будет «свободной». Такой вариант развития событий ему очень не нравился, но если это было предопределено, то избежать боя всё равно бы не удалось — оставалось только подготовиться к нему.
«Возможно, это случится уже завтра — никто не помнит правды.
Мы будем любить её, пока живы,
Мы будем хранить её, когда мертвы,
Мы будем рекой, но мы не вечны.»
Эти строчки, скорее всего, означали, что в Изумате уже никто не помнил, что на самом деле произошло три тысячи лет назад в Има, но здесь всё ещё был кто-то, кто хранил эти знания. Однако, Ариен видел только одну Жрицу. Возможно, в чёрном изменении с ней был кто-то ещё.
Вообще, эти слова давали все основания полагать, что автором песни была всё-таки сама Жрица, а не кто-то третий, как считал Эмиэль. Ная, по крайней мере, склонялась именно к этому варианту.
«Словно ясные глаза Матери, видит вода то, что происходит вокруг.
Нежные волны хранят свои берега, забирая весь сор прочь.»
Это, очевидно, было повторением, тут ничего нового предводительнице с Ариеном на ум не приходило.
«Но запертое в течении зло однажды исчезает.
Демон и Бог сойдутся в битве, чтобы увидеть его.»
Отсылка к той магии, которой связала Наю с мечником Жрица. Правда, теперь получалось, что «злом» была она же, и что после того, как Ная попадёт в храм, она исчезнет. Выходила какая-то путаница: Жрица Хаоса
«Свободная, река будет течь дальше.
Но время не вечно — однажды она остановится.
И нас уже не будет рядом.»
Это, по мнению обоих тёмных эльфов, означало, что однажды в Има вся магия развеется, оба измерения исчезнут, и здесь никого не останется: Жрицы и кого-то, кто был с ней.
Пока из того, что знали Ная с Ариеном, расшифровка песни выходила приблизительно такой. Именно так они её и записали на отдельном листе. Смотря на эту бумажку, и Нае и Ариену хотелось биться лбом о стены, потому что получалось, что их какого-то проклятого демона опять втянули в игры Богов. Они оба по опыту знали, что ничего хорошего в этой чести не было, и предпочти бы с таким больше никогда не сталкиваться, но у Хаоса определённо были свои планы.
Спустя неделю после укуса русалки Ная наконец-то смогла ходить. Хромая и придерживаясь за стены, но ходить. «Смотришь — рот, вроде, маленький, а цапнула — поликры выдрала, тварь! От хааи и то вреда было бы меньше!» — шипела себе под нос предводительница.
За эту неделю Эмиэль с Ариеном прошли по тоннелю до самого завала и обратно, но ничего не нашли. Зато, когда Эмиэль отправился с Шиином, они пропали почти на трое суток. По окончанию первых двадцати часов Ная отправила их искать Ирана с Ариеном, но те, вернулись ни с чем — тоннель до завала оказался пуст. Следующей в тоннель полетела Перепёлка с приказом уничтожить там всю магию, которая только попадётся. И вот пропажа нашлась: Эмиэль с Шиином вернулись вместе с фениксом. Оказалось, что они, как и собирались, добрались до завала, ничего опять не обнаружили, повернули назад к Има, и тут послышалось пение. Когда они после этого пришли в себя, то поняли, что очутились в тоннеле на полпути к Изумату. Нужно было опять идти к завалу, разбирать его… И только на этой стороне в ходе их встретила Перепёлка. Именно она и пригнала мужчин обратно без лишних приключений.
— Видимо, это что-то вроде барьера, — заключил Шиин, — вот только поставлен он кем-то, кто может пользоваться божественной магией, судя по тому, что на него реагирует звезда Ариена. Я бы приписал его Жрице. Потому что, если бы его создали Боги, то Перепёлка бы не смогла нас через него провести. Так что получается, что магия стихий в этом барьере тоже есть. Полубожественный барьер — магия жриц. Возможно, нас, правда, второй раз просто пустили обратно, потому что Жрица обещала тебе всё рассказать и вот таким образом начала рассказывать. Ты же выбила у русалок разрешение разрушить границу: один-один.
Как бы там ни было, но с того момента Ная запретила мужчинам куда-либо уходить по отдельности. Перемещаться теперь можно было только в пределах пещеры, где она всех видела.
В общей сложно прошло полторы недели после боя с Риссой, прежде чем раны Наи наконец-то перестали сильно ограничивать её в движениях. Именно тогда женщина и озвучила отряду принятое ей ещё по возвращении Эмиэля с Шиином из тоннелей решение.
— Возвращаемся в Норгиль, — огласила она.
— Что?! Но почему?! — возмущённо вскинулся Асин. Он только что вернулся к остальным из объятий русалок и явно не горел желанием куда-либо уходить из Има — ему и здесь было прекрасно.