Сквозь измерения
Шрифт:
Она была невероятно расстроена тем, что эти восемь идиотов не смогли ей дать абсолютно никакой полезной информации. Кроме того, что трещины и царапины от когтей монстров из чёрного измерения в Има начали появляться ещё до того, как там появилось золотое. Но до этого она и сама уже додумалась: чёрное измерение начало рушиться, и чтобы от этого раньше времени никто не пострадал, появилось золотое. По сути золотое измерение было барьером, хранящим внешний мир от сотен тварей в переполненной ловушке. Выгнало всех из Има именно оно, а не русалки. Но страх затуманил сознание гибнущих отрядов, всё свалили на хищную, вовремя подвернувшуюся под руку расу хвостатых девушек, и получилась
А песня… Уже было ясно, что её придумали не русалки. Те просто не знали того, о чём в ней говорилось. Об этом могла знать только Жрица. Песня — просто защитное заклинание, запускающее магию измерений, переносящую тех, кто под него попадал, подальше от Има. Скорее всего, Эмиэль был прав — Жрица охраняла Изумат и его жителей, и чёрное измерение было создано тоже ради этого, но об этом уже никто не помнил.
«Возможно, это случится уже завтра — никто не помнит правды.
Мы будем любить её, пока живы,
Мы будем хранить её, когда мертвы,
Мы будем рекой, но мы не вечны.»
«Свободная, река будет течь дальше.
Но время не вечно — однажды она остановится.
И нас уже не будет рядом.»
Теперь эти строчки воспринимались Наей по-другому. Вероятно, чёрное измерение создали гибнущие в Има жрицы, чтобы дать шанс спастись тем, кто оказался не заперт в городе. Но сейчас все эти служительницы Хаоса уже были мертвы, хоть всё ещё и хранили свой город. В живых до сих пор оставалась только Главная Жрица, потому что её вот уже три тысячи лет было некому заменить. Но и она однажды должна была покинуть свой храм. В конце концов, всё, что было создано, разрушалось; все, кто был рождён, умирали. Вместе с исчезновением чёрного измерения должна была исчезнуть и она.
Однако всё это так и не давало ответа на главный вопрос: насколько опасно было рушить золотое измерение. Ная пыталась выяснить об этом хоть что-то, чтобы не ставить свой отряд лишний раз под удар, но информации просто не было. Ни в Изумате, ни в Има, ни у русалок, ни в Норгиле, ни у ныряльщиков. Всё, что в итоге было у Наи, — это приглашение Жрицы.
Предводительница остановилась уже на улице, когда её запястье обхватили знакомые тонкие пальцы.
— Ариен, нам придётся действовать вслепую, — констатировала она.
— Нас ждёт Жрица, — неожиданно легко согласился мечник, притянув Наю к себе и обняв со спины, — у нас есть её разрешение разрушить золотое измерение: она считает, что мы справимся. По её словам, твоя главная опасность там — я, а не монстры. Так что давай, просто пойдём туда и пробьём себе дорогу. Иран будет орать, как сумасшедший, если мы провалим задание на шестьдесят золотых — не хочу слушать его вопли. Да и это будет уже не наш отряд, если мы вдруг струсим и в очередной раз не засунем голову в разверзнувшуюся бездну. А главное, это будешь не ты, если сдашься и уйдешь. Я же знаю, как ты хочешь влезть туда. Мне не нужен феникс, чтобы чувствовать, как бушует в предвкушении этой битвы твоя магия.
Ная и сама это ощущала: как горит и трепещет в ней жаждущая вырваться наружу мощь стихии. Она хотела увидеть, как рушатся измерения, хотела узнать, способна ли она уничтожить полчища тварей, чтобы пробиться к сердцу мёртвого города, где её ждали Жрица Хаоса и все ответы. Её пальцы едва заметно подрагивали при мысли об этом сражении: ей хотелось испытать свою силу, хотелось снова ощутить себя в центре ревущего и уничтожающего всё на своём пути пламени. Она любила свою магию, она любила свой мир битв, побед и поражений. И, на самом деле, в предвкушении была не только она, но и дико мечущийся внутри неё феникс. Перепёлке тоже хотелось показать себя. Врезаться лезвием в чёрное
— Уходим завтра? — выдохнула она, едва сдерживая нахлынувшее из-за слов Ариена возбуждение.
— Уходим завтра, — подтвердил мечник, по-прежнему прижимая к себе дрожащую от нетерпения женщину.
Её жизнью были бесконечные битвы: со всем миром, с Богами, с Демонами, с Матерями, с монстрами. И Ариен любил её именно такой. Любил эту неудержимую силу стихии, рвущуюся из её души. Любил её полный огня взгляд, любил пылающую в ней жизнь. Сейчас ему было совестно и неприятно осознавать, что в какой-то момент он начал слишком за неё бояться. Настолько, что он попытался ограничить её, но Боги всегда были на его стороне — они руками Жрицы напомнили ему, что на поводке даже лияра начинает терять свою красоту, что он должен просто преданно идти за своей госпожой, а не пытаться её контролировать. Сомневающаяся в своих решениях Ная — не то, чего он хотел добиться. Его страх не стоил её отведённых от цели глаз, из которых пусть и ненадолго но пропала привычная уверенность, с которой она проводила свой отряд даже там, где не прошёл бы никто другой. Её внутренний огонь всегда вёл их и всегда защищал их. Кроме Ариена никто не пытался сдержать его. Теперь, поняв это, и он больше не хотел и не собирался быть для Наи препятствием: он собирался разбить для неё границу измерений и бок о бок с ней пройти через безумное сражение к храму, чтобы снова встретиться лицом к лицу с живым Хаосом. Если его госпожа так хотела, так и должно было случиться.
Глава 15. Назад
Для отряда из Изумата Иран определил цену в две золотых за каждого, кто хотел избавиться от следа чёрного измерения. Он, разумеется, был уверен, что безбожно продешевил, учитывая, что это, по сути, была плата за жизнь, и успокаивало его только то, что мужчины Изумата посчитали рассказ Эмиэля полной чушью и платить за снятие вымышленного проклятия отказались. Взбешённый таким пренебрежительным отношением Асин пожелал их отряду «счастливо сдохнуть» и демонстративно хлопнул дверью. Остальные же, прежде чем уйти, попытались более-менее нейтрально попрощаться: «хотя бы не как с трупами», как это позже определил Шиин.
Уже в своих комнатах Ная после короткого отчёта Эмиэля, присоединилась к пожеланию Асина. Немногим позже она приказала всем собираться в Има. Больше в Норгиле, по её мнению, делать было нечего, так что вскоре отряд привычно разошёлся по городу, чтобы закупить всё необходимое в дорогу.
— Какого проклятого демона ты тут делаешь?! — Зирану внезапно достался увесистый подзатыльник. — Я тебя где только не искал! Как ты в Норгиле вообще оказался?!
— Дядя?! Откуда ты здесь? — парень ошарашено захлопал глазами, глядя на мужчину, поймавшего его возле таверны на пути с рынка, где он на последние оставшиеся у него деньги покупал себе еду в дорогу и по поручению Ирана новую «нормальную» спальную шкуру. Ту, что у него была до этого, тот обозвал «дырявой дрянью» и час назад выкинул.
— Я-то тут по заданию! А вот что ты тут забыл?! — продолжил орать на него Шан.
— Он со мной, — внезапно раздался позади них женский голос.
— Госпожа Ная? — удивлённо уставился на неё Шан.
— Как видишь, — хмыкнула предводительница, — твой племянник увязался за мной хвостом, так что пришлось тащить его с собой. Не переживай: пока он со мной, не помрёт.
— Но… — Шан, нахмурившись, сделал какой-то неопределённый жест рукой. — В Изумате его ждёт его предводитель. Они уже начали искать замену на его место в отряде…