Сквозь пепел и прах
Шрифт:
Тень садовых деревьев закрывала сборщиков от жаркого атрейского солнца. Вечером они той же дружною толпою примутся полоскать, чистить, нарезать, давить, варить фрукты, выкладывать на сушку, пересыпать в чаны, где плодам предстояло бродить, обращаясь в нежнейшее вино или бодрящий сидр.
Виноград, который взращивался в Кедари, относился к сорту Гальма. Вино из него не было таким терпким и крепким, как популярное среди столичной знати риванское – из сорта Рива. Оно выходило куда более нежным и щадящим. От него почти никогда не случалось похмелья. Да и запьянеть с него было нелегко. Почти все жители Атреи, Кромлы, Ларгии и Патриды – гевазийских провинций королевства, – знать и простолюдины, мужчины и женщины,
Долина в междуречье близнецов Атров была щедра и плодоносна. Как отец близнецов, бог-гора Атрос, одарил атрейскую землю золотом, так его дети наделили ее плодородием. Никогда не бедствовали потомки человеческого племени Атреидов от голода, недорода, ливней или засухи. Атрейский климат был ровным и мягким. За тысячелетия человеческого обитания в бассейне Атров урожай ни разу не погибал от разгула стихий. Лишь зависть чужих племен приносила горе и беды в атрейскую землю.
Искони северным соседям не давало покоя благополучие края. Каждый норовил подчинить богатую землю, забрать себе ее щедроты, ничего не отдавая взамен. Долгие века Атрея и Ларгия на своих северных границах отбивали атаки Гвирата, воинственного горного княжества. Но боги Атреидов были не просто щедры к своим детям. Они старались оберегать и хранить их от внешних опасностей. Никогда захватчики не ступали на благословенную землю. До тех пор, пока один из них не заручился поддержкой другой богини, жестокой и могущественной.
Атры не устояли перед Иртел. Благословенная земля пала к ногам Нея-завоевателя, выступавшего под знаменем Ледяной Владычицы. Там, где цвели сады, колосились поля, высились храмы с золотыми куполами, занялись пожары. Северные захватчики разграбили богатства Атреидов и насадили свою власть.
Жрецы богов-близнецов, что прежде правили республикой, разбежались. Те, кто не смог или не пожелал, были казнены. Республика обратилась провинцией, и в ней воцарился князь-наместник. Ней посадил княжить одного из лучших своих полководцев, тана Ловира. И впредь все его потомки и правители носили эту фамилию.
Эдера знала лишь часть древней истории, уничтоженной и запрещенной Церковью Создателя. О том, что близнецы Атры были милостивы к людям, она могла судить по мифу, который некогда пересказал ей Кэрдан. Но красоту и щедрость родного края она видела собственными глазами.
Эдера вдруг подумала, что ровно год назад, в этот же день, она еще была в Обители Святой Устины. В сотнях миль от Кедари – так близко по сравнению с тысячами миль до суровой столицы… Тогда ее единственными печалями были интриги соучениц, конфликты с упрямыми и недалекими монахинями, да ночные вылазки в деревню. А через пару недель в ее жизнь вошел «лорд Арден». Вырвал ее из беззаботного монастырского детства, увез с собой в столицу, превратил ее жизнь в ад бесправия, зависимости, беспомощности перед его властью над ней. И теперь она носит его ребенка в чреве и леденящую черную пустоту в сердце. А ведь еще год назад она была свободной и беспечальной…
Эдера отогнала от себя мрачные мысли и ускорилась, подбирая сливы. Живот выпячивал уже основательно и изрядно мешал, но девушка старалась не обращать внимания. Больше всего шуму она наделала, когда положила на бок трехцентнеровую бочку и покатила под навес. Фермер Улли набросился на нее: «Негоже леди на сносях тягать сию дуру!» Эдере пришлось легонько толкнуть его, отчего дюжий детина едва устоял на ногах. «Леди может и негоже. А феи на сносях регулярно тягают и не такие дуры, чтоб ребеночек крепче был. Так что отойдите-ка и не мешайте, мэтр!» Затем она тихо прибавила под нос: «И ты не брыкайся, лорд Мэлдан. Бочка-то твоя, с твоими яблочками».
Вечером все дружно плясали в чанах – давили виноград ногами. Давильщики разделились на три смены по восемь человек. Пока одна смена водила хоровод в чане, вторая обрабатывала яблоки, сливы и вишни. Когда у первых уставали ноги, они вылезали из чанов и присаживались за обработку фруктов, а насидевшиеся шли размять ножки плясками в винограде.
За всю жизнь Эдера так не уставала, как за недели пребывания в Кедари. Они с Люсом добрались в Атрею к середине лета – поспели ровно к началу садовой страды. Девушка обнаружила, что из Кедари разбежались почти все слуги и арендаторы. Она и не ожидала ничего другого. Напротив, удивилась, что кто-то еще остался, кроме верных Абалей. Трое слуг, семья фермера Улли и еще две крестьянские семьи. Улли подбил их остаться и переждать смутное время в стенах поместья. Он умел быть очень красноречивым, как Эдера могла наблюдать. Особенно после рюмашки-другой прошлогоднего гальманского из запасов Кедари.
После изнуряющего страдного дня без вина приходилось бы туго. Эдера собственноручно выкатила из подвалов Кедари-холла под навес огромную бочку, откуда каждый мог налить столько винца, сколько просила душа. Точнее, изможденное тяжким трудом тело. Эдера смеялась про себя, вспоминая Обитель Святой Устины. Монахини думали, что приучают девочек к труду. Да они там и представить не могли, что такое труд. Ничто из монастырских занятий и рядом не стояло с той каторгой, которую сейчас взвалило на себя все Кедари. Ну и в башне Кэрдана ей тоже не приходилось особо напрягаться – если не считать мозга и части тела ниже пояса.
Сейчас обитатели поместья изматывали себя сбором садового урожая, потому что это единственное, что уцелело в Кедари. Посевы были вытоптаны королевскими солдатами. Скот угнан, разбежался или перебит все теми же солдатами и сопровождавшими их оборванцами. Садовые плантации тоже были разорены. Но на удивление тех, кто остался в поместье, почти все деревья, кроме срубленных и поваленных, зацвели и заплодоносили, да еще как! Даже для солнечной Атреи такое изобилие было редкостью. Не иначе, щедрые Атры в очередной раз проявили милость к своим чадам. Вот если бы они еще привели людей – или магических существ, чтобы было кому собирать дары богов…
Уже за полночь умотанные, падающие с ног страдники возвращались в Кедари-холл и разбредались по спальням. Несколько часов беспробудного сна – и с рассветом вновь за работу. Все работники ночевали в поместье. Три фермерских семьи, Улли и уговоренные им крестьяне, переселились в господский дом. За стенами было слишком опасно.
Придворный Маг не афишировал свое происхождение. Пока он был у власти, цензурой и магией из книг и документов изымались упоминания года и места его рождения. Кэрдан готовил почву, чтобы стать безликой, мифической фигурой. Чем меньше о нем знают, тем больше боятся, больше жутких домыслов строят. Тем проще и выгоднее для него.
Но с его падением все, что он пытался скрыть, выплыло наружу. Толпа безумцев весной стали первыми, но не последними, желающими уничтожить родовое поместье Болотного Стервятника. Всех, кто жил в Кедари или арендовал его фермы, считали пособниками хозяина. Потому зерновые посевы поместья не пережили мятежного лета.
Ради безопасности крестьянских семей Абали предложили им занять гостевые покои в Кедари-холле. Когда пришли Эдера и Люс, свободными оставались лишь покои родителей Эдеры в северном крыле – где был пожар, и покои Кэрдана в южном. Эдера утвердила решение управителей оставить три фермерских семейства в господских спальнях. Сама она заняла северные, родительские покои. Люса велела разместить в южных. Следов пожара не осталось – по распоряжению Кэрдана покои отремонтировали сразу же после несчастья. Так объяснила Эдере монна Ремна.