Сквозь строй
Шрифт:
Даже тогда, всего в доле секунды от смерти он понимал, что по правилам этой жестокой схватки Эми должна была выбрать ключ, бросить его и сохранить формулу, но она пошла против здравого, с его точки зрения, смысла, против логики игры и сохранила ему жизнь. Этот ключ был бесценной находкой, невосполнимой утратой. Он на ее месте выбрал бы ключ… И после этого он продолжал говорить с ней как с другом и не раз предавал ее.
А Эми спасла его, потеряв ключ.
Он так и не понял, почему она так поступила.
Это было так… так против принципов,
И когда все это произошло, там, на вершине Эвереста, он даже не успел понять, о чем она думает. Дикий мороз, ветер, кислородные маски — всем было не до того. Но на какой-то момент их глаза встретились — в ту самую секунду, когда она протянула ему руку, — и в них было… понимание.
«Она понимала тогда, что это по вине моей матери погибли ее родители. И все равно спасла меня».
И от этого все стало еще более запутанным и непонятным. Иан поднял с пола папку. Вдруг он там пропустил что-то важное? Вдруг его мать сделала для Эми с Дэном что-то хорошее, чтобы загладить свою вину?
В папке хранились разного рода бумаги, касающиеся событий, которые привели к пожару в доме Артура и Хоуп. А также письма, написанные после пожара. Как только Люциане увидели, что в результате поджога пожар раскинулся на весь дом, все другие кланы запаниковали. Никто из них тогда не думал о том, что Изабель желала им смерти. Тогда все они — и Алистер Оу, и Кора Уизард, и Мэри-Тодд Холт — вызвали 911, а Эйзенхауэр Холт побежал к соседям и вернулся с садовым шлангом, из которого начал тушить огонь. А Викрам и Изабель Кабра скрыли все улики, говорившие об их причастности к пожару, и придумали себе алиби.
— Они чувствовали свою вину, — прошептал Иан. — Иначе зачем все эти оправдания?
Он искал любое, пусть даже самое слабое доказательство того, что его родители не такие плохие люди. Вольно и невольно он хотел найти между строк оправдание им.
Иан дошел до предпоследней страницы, перевернул ее и, к своему удивлению, не нашел больше ничего касательно гибели Хоуп и Артура Трент. Странно, но там же был отчет о гибели Ирины Спасской.
«Она окончательно предала нас, — писала его мать. — Она не выполнила приказа и решила спасти Алистера Оу и Дэна и Эми Кэхилл. А между тем я четко приказала ей уничтожить их…»
Уничтожить. Это было всего несколько недель назад. Его мать лично и совершенно хладнокровно отдала приказ убить Алистера и Эми с Дэном. И это не несчастный случай, не ошибка, не зловещее недоразумение. Нет, это преднамеренное убийство. Он еще раз внимательно перечитал отчет. Нет… Ошибки здесь быть не может. Это не угроза и не шантаж ради достижения цели. Это тщательно спланированное убийство — таков был ее замысел.
Но вместо них погибла Ирина.
«Я видела, что делает Ирина, я могла вернуться и спасти ее, — писала Изабель. — Но зачем суетиться?»
Холодные слова. Именно они решили судьбу женщины.
Дело было не в том, что Иан испытывал
Но она не договорила, а только зажала себе рот руками, словно эти слова невольно сами вырвались у нее. Разумеется, Иан так и не стал называть ее тетушкой. Он, по примеру своих родителей, относился к ней с надменным пренебрежением, как к обычной прислуге. Но она действительно верой и правдой служила его семье в течение многих лет. И, конечно, даже такой человек, как она, не заслуживал того, чтобы бросить его на погибель со словами: «Но зачем суетиться?»
Иан перелистывал страницы, свидетельствующие о трех смертях. Он чувствовал, что чем-то эти отчеты отличаются друг от друга. То слабое, едва различимое угрызение совести, которое проглядывало на первых страницах, абсолютно отсутствовало на последних, касающихся Ирины Спасской. Словно его мать навсегда потеряла способность чувствовать что-то подобное. А вместе с этим и вину, сомнения и расположение в отношении всех, кроме одной себя.
«Что же за этим стоит?» — думал Иан.
Вдруг ему показалось, что он слышит шорох. Он замер. Потом выключил фонарик для чтения и сразу погрузился в непроницаемую тьму. Он не знал, как лучше поступить — убежать и спрятаться или сидеть тихо и не двигаться?
«Это из семейного зоопарка, под окнами, — успокаивал он себя. — Эта глупая мамина обезьянка… Возможно, это она».
Снова раздался шорох. Иан больше не мог обманывать себя. Нет. Так скрипит дверная ручка, когда ее поворачивают. Не успел он сдвинуться с места, как в лицо ему ударил яркий луч света.
Затем последовал удивленный вскрик, и Иан узнал голос.
— Натали? — сказал он.
— Иан? — прошептала она.
От испуга она выронила фонарь, и его луч беспорядочно заметался по комнате. Иан быстро поднял фонарик и повернул колесико, превратив свет в маленькую светящуюся точку.
— Нет, нет. Нельзя, чтобы свет попадал на окна, — проговорил он жарко.
Наконец Натали пришла в себя после первого шока.
— Что ты здесь делаешь, Иан? — тихо спросила она.
— Родители попросили принести им кое-какие документы, — быстро придумал он ответ. — Они разрешают мне сюда входить. Потому что я старше тебя.
— Ты лжешь, — не поверила она. — Если это так, то почему ты так боишься, что из окна будет виден свет?
Иан совсем забыл, что его сестра прошла ту же подготовку и умела быстро анализировать ситуацию.
Он ждал, когда она скажет: «Я первая тебя спросила», чтобы ответить: «Ну вот ты первая и отвечай». Он хотел выиграть время.