Сквозь тернии
Шрифт:
– Может и заполучил, – отмахнулся Титов, – суть не в этом. Главное, вы уяснили, что это невозможно.
– Что? – не понял Аверин. – Тогда к чему весь этот сыр-бор?
– Вы рта раскрыть не даёте, – Титов повременил, предупреждая очередные наскоки, но, так и не дождавшись оных, продолжил: – Дело в том, что сам человек совершить столь сложные движения попросту не может, как и не в силах человечество в целом достичь скорости света. Но давайте хотя бы на миг представим, что изобретён такой механизм, который способен разогнать наши конечности до частоты – восемь герц. Нас привязывают к устройству, фиксируют руки, нажимают вкл. и...
– И??? –
– Нам просто отрывает руки. Ни мышцы, ни кожа, ни даже кости не в состоянии выдержать подобной нагрузки. Это и есть та самая напряжённость, что возникает внутри тканей. То же самое происходит и в случае, когда корабль с живыми организмами на борту резко разгоняется, тормозит или просто летит в пространстве на скоростях близких к скорости света. Если ничего не предпринять, скелет попросту расплавится и всё, что останется от экипажа – это «малиновый морс».
– Как всё просто, оказывается, – Аверин покрутил пальцем у виска. – А я-то думал...
– Жуть, – Женя машинально ухватилась за подбородок. – Знаете, это не совсем то, что хочется слышать перед полётом.
– Вот я, к примеру, уже ни в чём неуверен, – заметил Аверин. – Но ведь этот ваш генератор не допустит, чтобы мы превратились в морс?
Титов самодовольно кивнул.
– Смею вас заверить, ничего такого страшного с вами, как и со мной, в полёте не случится. Если бы данная проблема не была решена, ничего этого попросту бы не было. Или вы думаете, что мы бы рискнули сунуться в открытый космос просто так, на авось? Это глупо, а факт боязни и не боязни, сами знаете, какой недуг определяет.
– Как же это происходит? – спросила заинтересованная Женя.
– Генератор работает на основе тёмной материи. Мы используем аннигиляцию водорода – это значительно проще: есть возможность контролировать процесс взаимодействия частиц и античастиц, кроме того, в наших руках – неисчерпаемый источник топлива: космос. Сложность заключается в удержании полученной антиматерии – она существует ничтожно малый промежуток времени, в течение которого должно произойти взаимодействие. Таким образом, производственные циклы должны быть буквально отшлифованы, потому что случайная погрешность может... – Титов нервно улыбнулся. – Может создать реальные проблемы. Но сейчас не об этом. Повторюсь, принцип действия прост – элементарная физика. Как избавиться от силы, которая нам мешает? Нужно создать другую силу, встречного направления и равного потенциала. В этом случае, силы компенсируют друг друга, а их результирующая будет равна нулю – это принцип работы любого электромагнитного реле. Только в случае с электроникой взаимоуничтожаются электромагнитные поля. Но, по сути, то же самое мы имеем и здесь: той напряжённости, что стремиться разорвать наши тела, мы противопоставляем равную ей по величине силу с приставкой «анти». Ву-аля!
– То есть, ваша «штука» создаст вокруг корабля что-то вроде электромагнитного поля? – Женя закусила фалангу.
– Именно. Но я бы не назвал данный барьер полем – это скорее некая зеркальная грань, которая как бы поглотит энергетическую составляющую фактической напряжённости, направив ту на другие объекты Вселенной.
Аверин покачал головой.
– И каково же это, оказаться внутри такого «тёмного» облака? У вас есть гарантии, что когда щёлкнет рубильник, из-под пульта не полезут черти?
Титов молчал.
– Гарантий нет никаких, – сухо сказал он, спустя паузу. – Единственное, что я вам могу сказать с точностью: во
– Бессмертными??? – Женю буквально парализовало.
– Именно. Мы создали искусственную сингулярность, при которой не действует Второй закон термодинамики, а соответственно, нет и энтропии. Замкнутая система при этом – в отсутствии энтропии – представляет собой бесконечную прямую, по которой...
– Можно двигаться вечно... – прошептала окончательно сбитая с толку Женя.
Титов нахмурился.
– По которой лучше не двигаться вообще. Ещё неизвестно, куда именно может завести проторённая невесть кем тропа. Вам нужно уяснить всего одну вещь: во время полёта с включенным генератором антинапряжённости, внутри кабины поселится ничто... или нечто, с чем человечеству ещё не доводилось иметь дело.
– Иметь дело? – уточнил Аверин.
– Сталкиваться, – пояснил Титов.
– Во что же тогда превратимся мы сами? – Жене нестерпимо хотелось домой, к маме.
Украина. Одесса. Дельфинарий «Немо». «Краткое отступление».
– Так говорите это тот самый дельфин? – Элачи осторожно пододвинулся к бортику бассейна, стараясь не совершать лишних движений; зеркальная кромка воды отражала огни прожекторов – больше ничего видно не было.
– Он самый, – кивнул Евгений Валерьевич. – Страшный недуг по какой-то неведомой причине его не коснулся. Так вы специалист по дельфинам?
Элачи вздрогнул.
– Что, простите?
Евгений Валерьевич встал между Элачи и бассейном.
– Я спрашиваю: вы специализируетесь в области морских млекопитающих?
Элачи глупо кивнул – даже не понял, как породил на свет очередную подлую ложь.
«И вовсе она никакая и не подлая. Нужная. Можно сказать, необходимая, как воздух!»
– Можно тогда взглянуть на ваши документы? – Евгений Валерьевич потупил взор. – Вы не подумайте, что я вам не верю, просто... Просто ввиду случившегося полгода назад кошмара, когда тысячи дельфинов по непонятным причинам выбросились на берег, мне бы не хотелось подвергать питомцев дополнительному стрессу. Я надеюсь, вы меня понимаете?
Элачи машинально кивнул. Постарался не выдать собственной напряжённости. Ещё бы, ведь он как никто другой знал причину произошедшего кошмара – более того, он оставался единственным виновником случившегося инцидента. Виновником, которому почему-то так и не вынесли заслуженное наказание.
«Вот небеса – или что там ещё – отреагировали на мою ошибку буквально мгновенно. Иначе бы не было всех этих полуночных кошмаров, от которых кровь стынет в жилах!»
Элачи припомнил немую сцену в кабинете психотерапевта на первом сеансе: он по инерции соскальзывает в упругое кожаное кресло, почти промахивается, но всё же сохраняет равновесие и плюхается не то под фикус, не то под пальму, не то подо что-то ещё, разросшееся и ветвистое. Впрочем, неважно. Затем загнанно оглядывается по сторонам – будто пойманный кролик, как пить дать! Почему загнанно? Да кто его знает... Скорее всего, по той простой причине, что мышцы шеи сковала апатическая жуть, не позволяя толком шелохнуться. Всё тело при этом напоминает несмазанный механизм, в котором скрипит каждая шестерёнка. Ладони давно уже мокрые от пота. Зрачки мечутся из стороны в сторону, всякий раз останавливаясь на улыбчивом лице психотерапевта. Последний похож на угодливого удава, что вьёт из пространства кольца.