Сквозь тьму
Шрифт:
Трасоне вернулся через улицу в таверну и еще немного выпил. Через некоторое время он снова встал в очередь в бордель.На этот раз он выбрал женщину из Фортвежии. Она оказалась немного оживленнее; он не чувствовал себя так, словно совокуплялся с трупом.
Так прошел отпуск. У него было ужасное похмелье, когда майор Спинелло собрал батальон и снова отправил всех на фронт.Сержант Панфило продолжал хвастаться тем хаосом, который он учинил в борделях Хейгеноу. Трасоне не возражал против хвастовства; он слышал подобное раньше. Но он продолжал желать, чтобы Панфило не говорил так громко.
Они
“Что они собираются с ними делать?” Спросил Панфило. “А откуда ты знаешь, что они не уберутся сами?”
“Они бежали бы быстрее, если бы убегали, и у них не было бы солдат, стоящих на страже”. Раскалывающаяся голова Тразоне раздражала его. Он снова указал. “И посмотри туда - это не просто солдаты.Они маги. Они должны быть такими. Никто в форме, кто не является магом, не спотыкается подобным образом”.
Панфило усмехнулся. “Ну, я не буду говорить, что ты ошибаешься. И если это маги ...” Его голос понизился. “Если это маги, я думаю, я знаю, что они собираются сделать с каунианцами. Итак, вот как это происходит”.
“Да, так оно и есть”, - согласился Трасоне. Он почувствовал, как мощная волна альгарвейского колдовства прошла над ним, чтобы обрушиться на ункерлантцев. И он был на том конце провода, когда ункерлантцы вырезали свой собственный народ, чтобы создать колдовство, чтобы нанести ответный удар альгарвейцам. Но он никогда не видел, как делается такое магическое ремесло. Теперь он увидит, если только его отделение не пройдет мимо до того, как начнется бойня.
Они этого не сделали. Альгарвейские солдаты на поле выстроили каунийцев аккуратными рядами. Затем, по выкрикнутому приказу, который отчетливо услышал Трасоне, они подняли свои палки и начали палить. Блондины, которые не упали сразу, попытались убежать. Это не принесло им никакой пользы. Солдаты продолжали палить, и каунианцам некуда было бежать. Через несколько минут все они лежали мертвые или умирающие.
И маги принялись за работу. Трасоне тоже слышал, как их песнопения то усиливались, то затихали, но не мог понять ни слова из них. Через мгновение я понял почему: они произносили заклинания не на альгарвейском, а на классическом каунианском. Он начал смеяться. Если блондинам это не помогло, то что же помогло?
Он чувствовал силу, которую поднимали маги. Солдаты убили сотни каунианцев. Сколько это было жизненной энергии? Он не мог измерить ее - он не был волшебником. Но этого было достаточно, и более чем достаточно, чтобы заставить его волосы встать дыбом под широкополой шляпой, даже несмотря на то, что по мере роста они становились лишь мельчайшими.
Затем оно исчезло. Он мог сказать, в какой именно момент маги запустили им в людей короля Свеммеля. Ощущение воздуха изменилось, как сразу после удара грома. Вся эта энергия обрушится на головы ункерлантцев. Он повернулся к сержанту Панфило. “Лучше они, чем мы”, - сказал он. “Превосходящий силы, они намного лучше нас”. Сержант не стал с ним спорить.
Как всегда, маршал Ратарь был рад выбраться из Котбуса. Вдали от столицы он был сам по себе. Когда он отдавал приказ, все тоже вскакивали. Это было
Что ему действительно было трудно, так это пробираться на юг, где шли самые ожесточенные бои. Альгарвейцы, прорвав оборону Юнкерлантера, теперь стояли верхом на большинстве прямых маршрутов из Котбусто на юг. Чтобы добраться туда, куда он направлялся, Ратхару пришлось пройти вдоль трех сторон прямоугольника, сделав большой крюк на запад, чтобы использовать лей-линии, все еще находящиеся в руках Ункерланта.
Когда он добрался до Дуррвангена, он подумал, не опоздал ли он.Альгарвейские яйца лопались сразу за городом, а некоторые и внутри него.“Мы должны продержаться здесь столько, сколько сможем”, - сказал он генералу Ватрану. “Это один из проходов к Мамминговым холмам и киновари в них. Мы не можем просто отдать это рыжеволосым ”.
“Я тоже умею читать карту”, - проворчал Ватран. “Если мы не удержим их здесь, то по эту сторону Зулингена нет другого подходящего места, чтобы попытаться остановить их.Но сукины дети снова закусили удила, как и прошлым летом. Как, черт возьми, мы должны заставить их бросить?”
“Продолжай сражаться с ними”, - ответил Ратарь. “Или ты предпочел бы, чтобы у них было столько киновари, сколько им нужно?”
Ты бы предпочел лечь и сдаться? Это было то, что он на самом деле имел в виду. Он изучал Ватрана.Он убеждал Свеммеля оставить здесь офицера, отвечающего за дело. Теперь он задавался вопросом, не совершил ли он ошибку. Атака Ватрана к югу от Аспанга провалилась.Были причины, по которым это не удалось; ни Ватран, ни кто-либо другой из Ункерлантцев не осознавали, что альгарвейцы концентрируют так много людей на юге. Но Ватран с тех пор тоже не покрыл себя славой. Вопрос был в том, мог ли кто-нибудь другой выступить лучше?
Ватран понял этот вопрос за вопросом. Он свирепо посмотрел на Ратхара, который был на пару дюймов выше. Нос Ватрана был острым и изогнутым, как лезвие серпа; будь это на самом деле лезвие, он мог бы использовать его, чтобы сразить маршала наповал. “Если тебе не нравится работа, которую я делаю”, - выдавил он, - “дай мне палку, сними звезды с моего воротника и отправь меня против альгарвианцев как простого солдата”.
“Я пришел сюда не для того, чтобы отправить вас в штрафной батальон”, - мягко ответил Ратхаран. Офицеры, которые опозорили себя, иногда получали шанс на искупление, сражаясь как обычные солдаты. Штрафные батальоны отправлялись туда, где бои были самыми горячими. Те, кто выжил, получили обратно свое звание. Большинство - нет.
“Что ж, тогда давайте поговорим о том, как мы собираемся держаться за то, что мы можем здесь, внизу”, - сказал Ватран.
Это было хорошее, разумное предложение. Прежде чем Ратхар смог подхватить его, яйца посыпались вокруг здания школы, которое Ватран использовал в качестве переднего квартала. Ратхар бросился врассыпную. То же самое сделали Ватран и все младшие офицеры в зале. Большая часть стекол в окнах уже была разбита. То, что осталось, описало в воздухе сверкающие смертоносные дуги. Похожий на копье обломок воткнулся в половицы в нескольких дюймах от носа Ратхара.