Сквозь тьму
Шрифт:
“Зувайза - маленькое королевство свободных людей”, - ответил Хаджжадж. “Тебя удивляет, что мы приветствуем тех, кто приходит к нам в поисках свободы, которую они не могут найти на своих землях?”
“Я удивляюсь, что вы приветствуете каунианцев”, - прорычал Баластро. “И ты чертовски хорошо знаешь, почему я удивляюсь, что вы тоже их приветствуете”.
“Действительно, хочу”. Хаджжадж вытащил городской справочник из ящика, куда положил его несколько дней назад, и открыл на одной из заезженных страниц. “Я вижу здесь имя цветочника Удерзо, который работает здесь уже тридцать
“Неважно. Я принимаю твою точку зрения”. Но Баластро не выглядел и не звучал счастливым, соглашаясь с этим. “Однако я напоминаю вам, ваше превосходительство, что в то время вы не были союзником ни одного из этих королевств”.
“Как я уже говорил тебе раньше, мы твои союзники, мы твои воюющие стороны против Ункерланта, но мы не твои слуги или твои рабы”, - ответил Хаджжадж. “Если вы попытаетесь обращаться с нами так, как если бы мы были ими, нам придется посмотреть, как долго мы сможем оставаться вашими союзниками”.
“Если вы приведете шпионов и врагов, нам придется посмотреть, хотим ли мы видеть вас в качестве союзников”, - сказал Баластро. “Вспомни, сколько драконов ты получил от нас и сколько бегемотов; вспомни, как наши драконопасы помогают охранять твоих. Если ты хочешь встретиться с Ункерлантом в одиночку... ” Он пожал плечами.
Осуществит ли Мезенцио такую угрозу? Он мог, и Хаджжаджжай знал это; министр иностранных дел Зувейзи не осмеливался недооценивать ненависть короля Алгарве к каунианцам. “Как давно ты умолял нас о дополнительной помощи здесь, на севере?” Спросил Хаджжадж. “Не очень, насколько я помню”.
“Насколько я помню, мы мало что поняли”. Баластро снова наклонился вперед, на этот раз с живым интересом. “Можем ли мы получить больше в обмен на то, что будем смотреть сквозь пальцы на некоторые вещи, которые ты делаешь?”
Альгарвейцы умели смотреть в другую сторону, когда было что-то, чего они не хотели видеть. Хаджжадж обычно находил эту черту пугающей. Теперь он мог бы использовать это в интересах Зувейзы. “Это могло бы стать сделкой, или началом одной из них”, - сказал он, надеясь, в конце концов, с честью избежать этой дилеммы.
Мир Скарну сузился до фермы, где он жил с Меркелой и Рауну, деревушки Павилоста и дорог между этими местами. У него было мало причин и меньше шансов сильно сбиться с пути с тех пор, как его выбросило на берег на ферме, еще один обломок, брошенный на произвол судьбы, когда затонула Валмиера.
Однако к настоящему времени он сделал себе имя как один из лидеров борьбы против Алгарве в своей стране. Он не был уверен, что чувствует по этому поводу. С одной стороны, ему льстило, что другие жители Валмиеры знали, что он был одним из тех, кто не отчаялся в королевстве. С другой стороны, их знание о том, что он остался мятежником против оккупантов, повышало вероятность того, что рыжеволосые тоже узнают.
И вот, когда он вошел в город Титувенай, он огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что альгарвейцы
“Пришел посмотреть на яркие огни, фермерский мальчик?” - позвал один из них Тоскарну. Напарник парня рассмеялся.
“Да”, - ответил Скарну с широкой глупой ухмылкой. Роль, которую он играл, забавляла его: городской человек, притворяющийся деревенским мужланом, чтобы одурачить пару других городских мужчин. Но если бы новая аудитория раскритиковала его выступление, он не получил бы плохого отзыва в местных новостях. Его бы убили.
Он никогда раньше не был в Титувенае, и поэтому часть его любопытства была неподдельной. Он слышал, что в городе есть несколько памятников, относящихся ко временам Каунианской империи. Он ничего не увидел. Он увидел несколько участков земли, которые выглядели так, как будто на них недавно что-то было, но теперь пустовали. Он задумался, избавились ли альгарвейские разрушители от памятников, которые им не нравились, Эш знал, что они сделали это в другом месте Валмиеры.
После недолгих поисков он нашел таверну под названием "Пьяный дракон". Дракон на вывеске над дверью определенно выглядел так, как будто его было слишком много. Скарну улыбнулся, увидев это. Прежде чем войти внутрь, он проверил, чтобы убедиться, что никто не обчистил его карманы: "Пьяный дракон" находился в таком районе. Валмиерские констебли сюда не наведывались.
Внутри заведения было темно, прокурено и многолюдно. Люди разглядывали Эскарну, незнакомца, когда он направлялся к бару. “Что это будет?” - спросил трактирщик, у которого не хватало пары пальцев на правой руке - вероятно, из-за ранения на Шестилетней войне, поскольку он был достаточно стар.
“Эль и жареные каштаны”, - ответил Скарну, как ему было велено.
Трактирщик посмотрел на него, затем медленно кивнул. Дав ему то, что он просил, парень сказал: “Почему бы тебе не отнести их к тому столу у камина?" Похоже, здесь есть место еще для парочки ”.
“Хорошо, я сделаю это”, - сказал Скарну. Мужчины, сидевшие за этим столом, внешне не сильно отличались от остальной толпы. Некоторые были старыми.Некоторые были молодыми. Никто не выглядел богатым. Один или двое выглядели намного убогее, чем в "Карну". Пара, но только пара, выглядела так, как будто в драке они были бы неприятными посетителями.
“Откуда ты?” - спросил один из крепко выглядящих парней.
Это был вопрос, которого он ждал. “Павилоста”, - ответил он.
“А”, - сказал крутой. Несколько мужчин кивнули. Один из них поднял бокал вина в знак приветствия. “Симану. Это была хорошая работа”.
Скарну никогда не слышал, чтобы убийство восхваляли в таких будничных выражениях. Это была толпа, с которой он пришел встретиться, все верно. Он надеялся, что ни один из блондинов за столом не был альгарвейским шпионом. Приехав в Титувенаи, он готов был поспорить на свою жизнь, что никто из них им не был.