Слабое место жесткого диска

Северцев Петр

В прихожей я поинтересовался насчет перспектив святого отца на этом свете. Врач, который, судя по его состоянию, находился в процессе борьбы с похмельным синдромом, воздел глаза к потолку, цокнул языком, посмотрел на могучую бороду священника и сказал:

– Вопрос сложный, неоднозначный… Но вряд ли такой лось просто так поднимет лапы кверху.

Я согласился с этой мудрой мыслью, когда поднял носилки, которые прогнулись под тяжестью отца Петра.

Вернувшись в квартиру, где Лариса по-прежнему находилась в состоянии некоего оцепенения,

я наконец получил возможность ее нормально осмотреть при электрическом свете.

Ничего интересного, однако, я не обнаружил. Обычный интерьер съемной квартиры – минимум мебели, аппаратура, полочка для книг, среди которых преобладали любовно-эротические романы и книги по технике секса.

– Ты в больницу поедешь? – спросил я Ларису, переходя на «ты».

– Нет, – ответила она, стуча зубами, не в силах справиться с охватившей ее дрожью. – Позвони лучше его жене, скажи, что случилось недоброе.

И назвала мне номер телефона. Я позвонил и как мог более четко и внятно обрисовал случившееся. Ответив как мог уклончиво на уточняющие вопросы, я распрощался.

– Я хочу домой, – сказала Лариса. – У тебя есть машина?

– Да. Сейчас отвезу. Одевайся.

Крикунова, не переставая дрожать, оделась и вышла из квартиры. Всю дорогу в машине она молчала, находясь по-прежнему под впечатлением происшедшего.

Довезя Ларису до ее подъезда и распрощавшись с ней, я снова завел мотор своей «ноль-первой» и поехал домой, успокаивая себя мыслью, что, несмотря на бурные события сегодняшнего дня, в расследуемом мной деле не случилась еще одна смерть.

Я вернулся домой совершенно разбитым и тут же повалился спать. На общение с Приятелем не оставалось ни физических, ни моральных сил.

Спал я, однако, тревожно. Перед моими глазами снова возникли мириады гробиков с дьявольскими надписями. Их везли на маленьких игрушечных повозках по грязному мартовскому снегу куда-то очень далеко. Внимательно приглядевшись к извозчикам, которые погоняли маленьких лошадок, я понял, что они представляют собой одно и то же лицо. Кокетливо и в то же время виновато улыбаясь, на меня смотрели тысячи карих глаз Ларисы Крикуновой…

Проснулся я от звонка по телефону. Машинально бросив взгляд на часы, отметил, что время уже девять.

– Алле. Мареев.

– Он умер, – тихо прошептал женский голос на том конце провода.

– Кто умер? – не совсем отойдя от сна, спросил я.

– Сегодня утром, в Первой Советской, в реанимации… Умер отец Петр, – выдавила из себя слова Лариса и заплакала.

Эта информация окончательно вернула меня в реальный мир. Подумав несколько секунд, я спросил:

– Ты где?

– Здесь, в больнице.

– За тобой приехать?

– Да… Если можно.

Наскоро проглотив бутерброд с кофе, я выбежал во двор, завел свою «ноль-первую» и поехал в больницу. Погода выдалась мерзопакостнейшая – шел мокрый снег, смешивающийся с дождем.

Лариса стояла в своем сером пальто и шапочке под навесом кардиологического

отделения. Как только она увидела мои «Жигули», она бросилась к машине, открыла дверцу и в изнеможении бросилась на сиденье рядом со мной. Она была не в силах что-либо произнести и просто тупо уставилась в переднее стекло.

– Каков диагноз врачей? – спросил я.

– Инфаркт миокарда. Говорят, обычно такое бывает после нервного и одновременно физического перенапряжения.

Лариса сделала паузу, посмотрела на меня каким-то умоляющим взглядом и сказала:

– Но я ведь не виновата, правда?

– Конечно. Ты ведь не совершала ничего противоречащего Уголовному кодексу…

– Ты представляешь, он умер на той же койке, что и Ленка Скворцова…

Я неопределенно повел бровями.

– Хоть она и ненавидела меня, но все-таки когда-то мы были подругами.

Лариса закрыла лицо руками и разрыдалась.

Довезя Крикунову до здания фирмы, где она работала оператором ПК, я тут же поехал домой к Приятелю. Мой железный друг без видимого интереса выслушал информацию относительно последних событий, подумал слегка и бесстрастно выдал достаточно банальное резюме:

ПРОВЕСТИ МОНИТОРИНГ СИТУАЦИИ В ТАРАСОВСКОЙ ЕПАРХИИ. ПРОДОЛЖИТЬ РАЗРАБОТКУ ИДЕФИКС У ЛИЦ, ПРЯМО ИЛИ КОСВЕННО ПРИЧАСТНЫХ К ДЕЛУ.

Удивила меня трехгигагерцевая умница последним советом. Мне надлежало подарить ДВА КИЛОГРАММА МАНДАРИНОВ СЫНУ ЛАРИСЫ КРИКУНОВОЙ.

Честно говоря, от развернувшихся событий у меня самого «ехала крыша». Однако подобные рекомендации свидетельствовали о том, что я не одинок в подобных «заездах». Успокаивало лишь то, что этот пункт стоял третьим в списке приоритетов.

Подкрепив себя крепким кофе, я преисполнился рабочим настроением и решил посвятить себя выполнению рекомендаций Приятеля.

Проходя мимо своего почтового ящика, машинально заглянул туда и обнаружил внутри листок бумаги. Привыкнув за последние дни к странным предупреждениям в виде гробиков на моей машине, я сжал зубы и рывком открыл ящик, ожидая увидеть опять что-нибудь мефистообразное. Однако душа моя просветлела, увидев на листке бумаги православный крест. Он был выполнен в виде золотистого оттиска в верхней части листка.

Ниже я прочел текст следующего содержания:

«Уважаемый господин Мареев! Прошу о встрече сегодня в пять часов дня у вас дома. У меня есть для вас дело, которое вас может заинтересовать со всех точек зрения. Дело срочное и не терпит отлагательств. Заходил к вам вчера вечером, но не застал вас дома. Полежаев А.В.».

Фамилия Полежаев мне ни о чем не говорила. Однако, судя по кресту на листке бумаги, этот неизвестный господин каким-то боком связан с церковью. Большего я своим логическим умом из этой ситуации вытянуть не мог, поэтому не стал дальше напрягать свои мозги и вышел во двор. Уже заводя свою машину, я подумал, что на три часа у меня сегодня все равно ничего не запланировано, и решил быть в это время дома.