Слабость Виктории Бергман (сборник)
Шрифт:
София собралась принять душ, и тут зазвонил телефон. На этот раз – рабочий.
Когда она входила в ванную, телефон все еще звонил.
Горячая вода взбодрила ее, и, вытираясь, София подумала, что скоро останется совершенно одна. И будет вольна заниматься чем хочет.
Больше трех недель назад скончались ее родители – дом загорелся, когда они были внизу, в бане. Согласно отчету пожарных, огонь возник из-за замыкания в банном агрегате.
Дом ее детства на Вермдё лежал в развалинах. Все имущество обратилось в пепел.
Дом был застрахован
София поручила семейному адвокату, Вигго Дюреру, как можно скорее обратить акции в наличные, а деньги перевести на ее личный счет. В скором времени в ее распоряжении должно оказаться почти десять миллионов крон.
У нее будет достаточно денег, чтобы не беспокоиться о финансах до конца своих дней.
Можно закрыть практику.
Поехать куда хочешь. Начать все сначала. Стать другим человеком.
Но не сейчас, подумала она. Наверное, скоро, но не сейчас. Сейчас ей нужна рутина, которую дает работа. Работать вполсилы и ни о чем не думать. Просто делать то, что от нее ожидают. Это принесет спокойствие, необходимое, чтобы держать Викторию на расстоянии.
Вытершись, София оделась и прошла на кухню.
Заправила кофеварку, воткнула в розетку вилку лэптопа, поставила его на кухонный стол, включила.
Проверив незнакомый номер поисковиком “Эниро”, София определила, что он принадлежит полиции Вермдё, и желудок у нее свело. Неужели они что-то нашли? И если да, то что?
Она встала и налила чашку кофе, решив сохранять спокойствие и ждать. Эту проблему можно отложить на потом.
София уселась за компьютер, отыскала папку под названием “Виктория Бергман” и просмотрела двадцать пять текстовых файлов.
Все с названием “Девочка-ворона”.
Ее собственные воспоминания.
Она знала, что была больна и что требовалось собрать воедино все воспоминания. Несколько лет она вела диалог с самой собой, записывала собственные монологи, а потом анализировала их. Именно за этой работой она познакомилась с Викторией и наконец смирилась с мыслью о том, что отныне они всегда будут вместе.
Но сейчас, когда она знает, на что способна Виктория, она не позволит манипулировать собой.
София пометила все файлы, набрала в грудь воздуха и наконец нажала Delete.
Появилось диалоговое окно с вопросом, уверена ли она, что действительно хочет удалить папку.
София задумалась.
Некоторое время назад она решила стереть расшифровки бесед с самой собой, но сейчас мужество изменило ей.
– Нет, не уверена, – вслух сказала она и нажала No.
Это было как выдох.
Сейчас предметом ее беспокойства стал Гао. Мальчик без прошлого, который случайно сделался частью ее повседневности. Но случайно ли?
София встретила его в электричке, пребывая в абсолютной ясности. Она видела,
С тех пор он жил в потайной комнате за книжным шкафом.
Ежедневные упражнения сделали его физически сильным и выносливым. К тому же он развил невероятную ментальную силу.
Размышляя, София сварила большую кастрюлю жидкой каши, наполнила термос и понесла ему. Мальчик лежал голый на постели в своей обитой мягким, темной комнате. По глазам было видно, что он где-то далеко.
Бесконечно преданный Виктории, яростно бескомпромиссный, Гао стал ее послушным орудием.
Виктория и Гао – две чужеродные части, вживленные в ее тело, но когда ее тело приняло Викторию, оно отторгло Гао.
Что ей с ним делать? Теперь, когда он скорее обуза, чем ресурс?
Хотя она потратила на уборку несколько часов, тяжелый запах мочи все еще пробивался сквозь запах моющего средства.
На полу высилась аккуратная стопка его рисунков.
София поставила термос на пол возле кровати. Вода у него рядом, в маленьком туалете.
Выйдя, София подвинула на место шкаф, скрывавший дверь, и накинула крючок. Теперь мальчик продержится до вечера.
Язык
лжет и клевещет, и Гао Лянь из Уханя должен остерегаться того, что говорят люди.
Никто не сможет застать его врасплох. Он все контролирует, и он не животное.
Животные не умеют предусматривать отклонений от привычного хода вещей. Белки, готовясь к зиме, запасают орехи в дупла деревьев, но если дупло затянет льдом, белка ничего не поймет. Орехи, которые невозможно достать, перестанут существовать для нее. Белка не будет знать, что делать, и умрет.
Гао Лянь понимает: он должен быть готов к отклонениям от привычного хода вещей.
глаза
видят запретное, и Гао должен зажмуриться и подождать, пока оно не исчезнет.
Время – это то же, что ждать, и потому – ничто.
Время – это абсолютное ничто. Ничего не ст'oит. Ноль. Пустота.
То, что случится потом, – противоположно времени.
Когда мускулы напряжены, живот втянут, а дыхание коротко и несет много кислорода, он становится частью общего целого. Пульс, до этого медленный, ускорится до оглушительного, и все будет существовать одновременно.
В это мгновение время больше не смехотворно, оно – всё.
Каждая секунда обретает собственную жизнь, собственную повесть с началом и концом. Колебание в сотую долю секунды может иметь роковые последствия. Провести границу между жизнью и смертью.
Время – лучший друг безвольных и нерешительных.
Та женщина дала ему бумагу и карандаш. Он целыми часами сидит в темноте и рисует. Сюжеты он берет из хранилища воспоминаний, что у него внутри. Люди, которых он встречал, вещи, которых у него больше нет, и чувства, которые у него некогда были, но которые он позабыл.