Слабости сильной женщины
Шрифт:
Как же получилось, что все это ушло в пустоту, в небытие, что все это не удержало ни его, ни ее? Кто был виноват в этом, можно ли было этого избежать? Лера запутывалась в попытках понять свою вину, обвинить в чем-то Костю. Ей не хотелось никого винить, ей хотелось только, чтобы все вернулось, чтобы не было этого ужасного вчерашнего вечера, и его слов, и ее спокойного ответа, и этой Люси!..
«А ребенок? – вдруг подумала она с последним, леденящим ужасом. – Что же будет с ребенком, он-то в чем виноват?»
– Лерочка, что случилось? – Мама стояла на пороге комнаты и испуганно смотрела
– Нет… Да… Я не знаю, мама! – воскликнула она, и слезы снова потекли по щекам. – Я не знаю, поссорились ли мы. Он ушел, у него другая женщина. А у меня – его ребенок, мой ребенок, и я не знаю, что делать!..
Надежда Сергеевна ахнула, прижав руку к губам.
– Но… Как же это, Лерочка? Боже мой, почему же я ничего не знала? Ни о ребенке, ни о… Когда же это случилось?
– Что? Беременность – два месяца, а ушел он вчера. Вернее, сегодня утром: вчера поздно было…
– И что же теперь будет? – Видно было, что Надежда Сергеевна все еще не может поверить в случившееся. – Что он сказал – о ребенке что сказал?
– О ребенке он вообще не знает, мама, – ответила Лера, немного успокаиваясь. – Я собиралась ему сказать, да не успела.
– Лерочка, но это же невозможно! – ужаснулась Надежда Сергеевна. – Надо же немедленно это сделать, ведь это может все изменить! Я сегодня же позвоню ему на работу и…
– Ни за что, – решительно сказала Лера. – Что это может изменить, мама? Он узнает о ребенке и вернется ко мне как побитая собака – из чувства долга? Если еще вернется… Думаешь, я этого хочу?
Надежда Сергеевна замолчала. Услышав Лерины слова, она тут же как-то сникла, словно съежилась, и стала такой печальной, какой Лера не видела ее никогда в жизни.
– Ты окончательно решила, Лерочка? – тихо спросила она. – Расстаться с Костей и… оставить ребенка?
– Я ничего не решала. Но я чувствую, что иначе невозможно.
Надежда Сергеевна помолчала еще немного, потом произнесла наконец:
– Я так надеялась, что тебя это минует… Ты так похожа на своего отца, Лерочка, ты знаешь? Я не хотела тебе говорить, меня это всегда пугало. И потом, ты ведь на меня тоже похожа, и я надеялась… В нем было такое… Я не знаю, как это назвать! Такая бесповоротность – не упрямство, нет, именно бесповоротность. И такая мимолетность – как в твоей походке… Помнишь, ты о походке спрашивала, а я не хотела отвечать? Он тоже всегда чувствовал, когда иначе невозможно… Я помню, как он уходил. Я стояла у окна – вот здесь, возле этого подоконника. А он шел через двор: чемоданчик в руке, сам высокий такой, походка легкая, так и манит. И ни разу не обернулся, ни разу! Я тогда подумала: господи, как же это можно? Ну хорошо, мы не могли с ним жить, мы разные были совсем – но как же это можно? Ведь он дочь оставлял, ведь мы с ним три года прожили… Его никогда нельзя было понять до конца, никогда! Или это я не могла?
Лера молчала. Как ни странно, слова матери успокоили ее. Значит, не случайно все это – ее ощущение того, что иначе невозможно, которое не подвело ее ни разу в жизни? И может быть, сейчас тоже?..
Но тяжесть не уходила из сердца. Хотелось лечь, отвернуться к стене и не поворачиваться никогда.
В
В роскошном своем кабинете с бронзовой табличкой на дверях Женька Стрепет был неузнаваем. Впрочем, Леру трудно было подавить роскошью обстановки – всех этих массивных кресел, причудливой формы столов и сияющего паркета. Тем более сейчас: ей вообще было не до этого.
– Лера, – серьезно сказал Женька, когда она села в кресло возле небольшого столика, похожего на прозрачное лекало, а сам он устроился в кресле напротив. – Мы рассмотрели твой план – и мы согласны.
– Спасибо, Женя, – ответила Лера. – Я очень рада.
– Что-то голос у тебя нерадостный, – заметил он.
– Не обращай внимания, просто не выспалась сегодня.
– Ну, хорошо. Итак, нас устраивает твой план, нам нужна такая структура, какую ты предлагаешь. И мы хотим осуществлять некоторые наши связи через фирму «Московский гость», если она будет существовать в том виде, который ты задумала.
Он встал, солидно прошелся по кабинету. Лере вдруг показалось, что перед ней прежний Женька – тот самый, который любил пофорсить перед ребятами во дворе каким-нибудь индейским поясом, привезенным папой-дипломатом. Она улыбнулась, а он, быстро взглянув на нее, смутился, как будто Лера разгадала какую-то его маленькую тайну.
– Да, так вот. – Женька тряхнул головой, словно отгоняя непрошеные воспоминания. – Во всем этом есть одно «но»…
– Какое? – заинтересовалась Лера.
Пока Женька говорил, она почувствовала, как интерес пробуждается в ней, несмотря ни на что. Ведь это было то, чего она так хотела, о чем не могла и мечтать в тот день, когда увидела пятно от фотографии на стене!..
– Этот твой господин Майборода – парень был не промах. Тебе все правильно сказала твоя бухгалтерша – кстати, бухгалтера мы порекомендуем тебе другого. Через фирму отмывались деньги. Туризм в этом смысле довольно удобен, хотя и не совсем безопасен. Но надо отдать должное и его деловым качествам…
– Это я заметила, – кивнула Лера.
– Отмывка отмывкой, а дело он наладил. Ему бы работать в нормальных условиях…
– А он этого и хотел, – улыбнулась Лера. – Даже сам мне говорил однажды.
– Все мы этого хотели бы. Но приходится мириться с тем, что есть. Так вот: ты отдаешь себе отчет в том, что теперь у тебя не будет тех шальных денег, которые шли раньше и на которые твой бывший шеф всегда мог рассчитывать?
– Отдаю, – кивнула Лера. – Значит, мне придется извлекать деньги из другого – я ведь написала.
– Ты правильно понимаешь. И поэтому мы предлагаем тебе уже опробованный нами вариант – как с той радиостанцией, о которой ты слышала. Ты получаешь у нас кредит под более чем льготные проценты. Ты получаешь нашу всестороннюю поддержку: обеспечение безопасности фирмы, возможность новых инвестиций и так далее. Но ты становишься не просто сотрудником, который в случае чего поищет другую работу. Ты становишься главой этой фирмы и ее владельцем – после того, конечно, как отдашь кредит; но это, я думаю, произойдет довольно скоро.