Сладкая иллюзия
Шрифт:
– Если вы будете давать односложные ответы, мы просидим здесь всю ночь, – предостерегла она. – И если вы меня вынудите, я стану задавать такие вопросы, на которые вам придется давать очень подробные ответы.
Вот теперь Дерик рассмеялся. Не смог удержаться.
– Браво.
Он откинулся на спинку стула, показывая, что открыт для беседы, но при этом очень тщательно подбирал слова.
– Я отправился во Францию, чтобы разыскать своих родственников.
Эмма сдвинула брови.
– Но… разве семья вашей матери не переехала в Англию вместе с ней?
– Большая часть, но не вся, – уклонился
– Стало быть, вы уже были во Франции, когда подписали Амьенский договор…
Дерик кивнул.
– Это всем известно, – произнес он, зная, что это разозлит Эмму. – Вы задаете вопросы как ребенок. – Дерик махнул рукой. – Высказываете предположения, вместо того чтобы прямо спросить о том, что вам интересно. – Губы Дерика растянулись в ленивой улыбке. – Шпион из вас был бы никудышный.
И Дерику нравилось в ней это. Эмма шумно выдохнула и, прищурившись, посмотрела на виконта.
– Что ж, хорошо. Вас задержали во Франции с остальными британцами, находящимися на территории этой страны. Но не отпустили потом, как большинство из них. Что случилось?
Дерик вскинул голову.
– А вот этот факт известен далеко не всем. Откуда вы…
Эмма едва заметно приподняла плечи.
– Мне рассказала ваша матушка. – Леди Уоллингфорд заморгала и отвела взгляд. – После того, как я замучила ее расспросами о вас, – пробормотала она.
Дерик медленно откинулся на спинку стула, постаравшись ничем не выдать потрясения.
– Откуда матушка узнала, что со мной сталось? – Он никогда не рассказывал матери об этом. И не ожидал, что виконтесса захочет узнать, что случилось с ее сыном. Даже когда Дерик жил с ней, она не обращала на него ни малейшего внимания.
– Навела справки, конечно. – Эмма нахмурилась. – Полагаю, у нее остались какие-то связи во Франции… и вы – ее единственный сын.
Кожу Дерика закололо от недоброго предчувствия. Что же это за знакомые такие, которые могли предоставить его матери подобную конфиденциальную информацию?
Эмма заметила его беспокойство. Так не пойдет. Он подумает о своей матери и ее связях позже. А пока нужно остудить любопытство Эммы. И лучший способ сделать это – поставить ее в затруднительное положение. Дерик вновь подался вперед, и его губы изогнулись в ленивой улыбке.
– Вы мучили мою мать расспросами? Обо мне? Но почему?
Вспыхнувший на щеках Эммы румянец был красноречивее слов. Должно быть, ее детское увлечение Дериком пустило свои корни достаточно глубоко. И почему он этого не заметил? Дерик едва не фыркнул. Потому что ему было всего семнадцать лет. И он воспринимал ее как надоедливую прилипалу. Но теперь…
Эмма откашлялась.
– Мы обсуждали то, что случилось, когда вас арестовали, – многозначительно произнесла она.
Сейчас Эмма была взрослой прилипалой. Дерик окинул взглядом ее фигуру. Такой, от которой легко потерять голову.
– Да, действительно. – К счастью, Эмма не посчитала нужным продолжать разговор о виконтессе.
Дерик и не подозревал, что собеседница знала об его аресте. Проклятье! Нужно
– С таким цветом волос и таким носом, как у меня, мое французское происхождение было очевидно.
– Наполовину французское, – поправила его Эмма.
Что ж, пусть верит, что так оно и есть.
– Напряжение росло. Многих из нас, в основном молодых людей, держали отдельно от остальных. Хотели выяснить, какой стране мы преданны и насколько. – Дерик с трудом удержался, чтобы не содрогнуться. Он совсем близко подошел к тому, чтобы начать обсуждать эти так называемые «беседы», превратившиеся в допросы, пробуждавшие в душе… животный страх.
– Французы обратили внимание на меня. Они уже знали о моих связях во Франции. Как и о моем положении в обществе. О том, что однажды я унаследую титул виконта.
Им очень повезло заполучить чистокровного француза, которого все знали как английского аристократа, вращающегося в высших кругах британского общества. Тюремщики Дерика получили эту весьма выгодную для них информацию от его единокровного брата, занимающего высокий пост в правительстве Наполеона.
– Это обстоятельство сделало меня отличным кандидатом на роль французского шпиона.
– Вы, конечно же, отказались, – твердо произнесла Эмма.
Дерик шумно выдохнул, хотя непоколебимая уверенность Эммы в его верности своей стране немного уняла боль там, где, как оказалось, все еще болело. Вернувшись в Англию, Дерик постоянно слышал за спиной злобные обвинения и чувствовал на себе недоверчивые взгляды. Люди склонны предполагать самое худшее. В конце концов всем было известно, что его мать француженка, а сам он провел большую часть войны во Франции.
Но почему Эмма отличалась от всех этих людей?
– Что вселило в вас такую уверенность? Вы забыли, что в моих венах течет французская кровь?
Эмма посмотрела на него, как на умалишенного.
– Ну, во-первых, вы не рассказали бы мне об этом. Вам известно, что к предателям не проявляют снисходительности, несмотря на то, сколько времени прошло с момента вынесения приговора. К тому же я, как судья и преданная англичанка, не стала бы держать в тайне факт вашей измены, признайся вы мне в таковой.
А… Стало быть, ее вера в него ни при чем. Эмма просто рассуждала логически. А чего еще он ожидал? И все же разочарование было велико.
– Кроме того, – продолжала Эмма, – происхождение никакого значения не имеет. Наши характеры определяет среда, в которой мы росли и воспитывались.
– Происхождение не имеет значения? Какой вздор. Посмотрите, как процветают короли и знать. Или на семьи, прогнившие на корню. – Как его собственная. – Происхождение имеет главенствующее значение.
– То, что вы говорите, вздор, – возразила Эмма. – Но я имела в виду не это. Не важно, чья кровь течет в ваших жилах. Важно лишь то, что вы уязвимы перед факторами, определяющими ваш характер и сущность. По этому вопросу много споров, но я твердо верю в теорию «tabula rasa» Джона Локка [2] .
2
Джон Локк (1632–1704) – британский педагог и философ.