Сладкая месть
Шрифт:
Я даже не помню, как оказалась на улице. Не обращая внимания на рассерженные оклики мамы, выскочила во двор, в домашних штанах и футболке, устремившись к остановке, где, по счастливой случайности, остановила проезжающее мимо такси.
Возле суда, как обычно, было много машин. Территорию серого, невзрачного здания, напоминающего вылитую психиатрическую лечебницу, охранял высокий металлический забор. В облупленных окнах, с потрескавшимися рамами, горел свет, а сквозь приоткрытые форточки доносился строгий, монотонный голос, очевидно, принадлежащий судье.
От всей этой
У входа в здание меня остановили два настырных охранника-грубияна, которые, несмотря на истерику, категорически были против моего присутствия.
На фоне бушующих гормонов, я возомнила себя бесстрашным ураганом, хотя, обычно, отличалась особой скромностью. А неуверенность — являлась основной чертой моего бесконфликтного характера.
Но обстоятельства, свалившиеся неожиданно, как метеорит на голову, заставляют людей меняться. Заставляют скромную овечку, рано или поздно, стать лютым волком. Естественно, чтобы выжить.
Обругав кретинов, хотела уже было пустить в ход кулаки, как вдруг, на образовавшийся шум явился тот, который за какой-то там день превратил мою жизнь в гиблое болото.
— Что за шум? — набатом в лицо.
Лениво махнул подчинённым, мол отпустите, когда те, уроды, сначала пытались выкрутить мне руки, а затем, бесцеремонно вышвырнуть за порог.
— Где он? Куда его повезут?
— Привет, Соня. — Хмыкнул, хватая за локоть, вытаскивая на свежий воздух, — К сожалению это конфиденциальная информация.
— Врёте!
— Шшш, тише, тише, буйная ты наша! — коснулся ладонью волос, но я дернулась, как будто меня прошибло током. — Тебе ведь нельзя нервничать. А то, не дай Боже... Случится чего. — На губах мудака блеснул животный оскал. — Забудь о нем, принцесса. Ему светит сороковник.
— Нет! Нееет! Вы обещали! Обещали, что сможете помочь! — голова закружилась, пол под ногами начал покрываться трещинами.
Я бы упала, к чертям переломав все ноги, если бы Виктор вовремя не подхватил бы меня за плечи, с ненавистью зашипев в лицо:
— Не могу. Не в моей власти. Народ пострадавших семей требует самого жёсткого наказания. Кое-кто даже настаивает на смертной казни.
С каждой секундной, с каждым выплюнутым словом следователя я слепла от нескончаемых слёз, киснув в его холодных, черствых руках. Руках кровавого, напрочь лишённого жалости палача.
Что-то подсказывало — надежды больше нет. Впереди меня поджидает долгая и бесконечная ночь, без капли просвета.
— Тогда п-просто скажите ему… что вы меня подставили! — Прошептала дрожащими губами, заикаясь, глядя в чёрные, переполненные триумфом зрачки бессердечного нелюдя.
— Не беспокойся об этом. — Погладил по предплечью, марая моё тело лживыми утешениями. — Тебе вообще не нужно с ним видеться. Он тебя презирает, всё кричал и кричал, что собственными руками на куски разорвет... когда мои бойцы заламывали чокнутому выродку руки и ломали ребра… Сильный, удблюдина, не сдавался до последнего. Троих ребят, лучших, между прочим, отправил на больничную койку. Пришлось успокаивать шокером. Вот тебе и любовь до потери пульса, Крош-ка! — Картаво передразнил. — Сукин сын тебя ненавидит. Ты не должна маячить перед его глазами. Иначе... эта тварь слетит с катушек и мне придется его усыпить.
— Вы свинья! Вы монстр! Вы не человек!!!
Рыдала и сопела прямо в лицо подлецу, мечтая выцарапать грязному подонку глазницы, вспоминая, как Давиду делали больно. Как его, в момент нашей последней встречи, жестоко избивали. Пятеро здоровых, вооруженных до зубов роботов в камуфляже.
В панике, я совсем перестала контролировать слова и эмоции. По причине того, что впала в глубокий аффект. Воспоминания о том страшном дне снова утащили воспалённое сознание в воронку ужаса. Как вдруг, сильные клешни следака вцепились в мой хвост на затылке, с треском в корнях рванули голову назад, возвращая обратно, в жестокую реальность.
— Поосторожней со словами, Сонечка. Сделаем вид, что эту дрянь ты адресовала не мне, а своему пизд*нутому трахалю.
Падла!
Бесполезно.
Ничего не изменишь, ничего не исправишь!
Я просто ущербная, мелкая мошка, которую раздавили, втоптав в грязь, бросив умирать на немилость судьбы от полученных увечий.
Встряхнул меня. Жёстко так, пуская в ход свою грёбанную силу.
— Ты думаешь мы тут шутки с тобой играем? Ты глупый и тупой ребёнок, Соня! Очнись! Открой глаза, девочка! Давид конкретно выжил из ума. Его заковали по рукам и ногам, когда он попытался совершить покушение на судью. Прямо там, в зале суда! Орал, крыл всех присутствующих матом, бросался на решётку… Настоящий, укушенный бешенством псих! Это не человек, а животное. Особо опасное животное, которое следует приговорить к эвтаназии.
— Замолчите! Не верю вам! Не верю! Животное не он! А… вы.
— Хватит! И ты туда же! Так и знал, что это исчадие ада и тебя, видимо, тоже на иглу подсадили. — Грубо оттолкнул в сторону выхода, — Домой пошла! Быстро! Тема закрыта. Навсегда! Больше предупреждать не стану.
Отступила на шаг назад, понимая, что это всё! Конец! Я проиграла!
Сил сражаться больше нет. Подонок выпил меня до дна, уничтожил весь мой пыл, унизил и размазал по асфальту. Он ведь сильней. В его руках больше власти. В его руках вращается весь наш город. Люди станут за ним горой и будут верить, как святому божеству.
Внезапно, с противоположной стороны здания послышался вопиющий шум, разбавленный рокотом мотора и человеческой бранью.
— Всё закончено, девочка. Ты проиграла. Беги и плачь в подушечку.
Виктор злорадно расхохотался, а я бросилась вдоль забора, навстречу источнику громких звуков. Внутренне я догадывалась, что там, со стороны чёрного входа, начало твориться.
А когда добежала, упала на колени и громко закричала, схватившись руками за забор, поняла... Дело закрыто. Приговор вершится в реальность.