Сладкая отрава
Шрифт:
Мне больно. Действительно больно. Мышцы ломит от воспоминаний о муках, через которые я прошел. И одиночество… Оно наваливается сверху, расплющивая меня по полу этой самой кухни.
– Чего ты хочешь? Я могу поклясться, что это была вынужденная мера. Мы совершили ошибку, и не было никого, кто бы ни сожалел об этом, – парирует Хеймитч, а я не отвечаю.
Мы молчим некоторое время. Каждый думает о своем. Тишину разрывает свист чайника, и ментор заваривает две кружки чая. Пробую душистую жидкость на вкус.
– Редкостная гадость, – комментирует Хеймитч.
– Давно ты не пьешь? – не удерживаюсь я от вопроса.
– С тех пор, как Сноу заключил тебя и Китнисс в “клетку”. Пока вы там играли в счастливую семью, я пытался придумать, как спасти вас обоих.
Поджимаю губы.
– Похоже, ничего хорошего ты не придумал, раз все сложилось так, как сейчас…
– Да уж, – соглашается ментор.
Снова неловкое молчание. Зачем я вообще сюда пришел?
– В Капитолии тебе тщательно промыли мозги, парень, – снова начинает ментор, а я уже открываю рот, чтобы поспорить, но он не дает ничего сказать. – Я просто расскажу тебе кое-что, а ты послушай…
Крепко сжимаю в руках полупустую чашку с чаем, и все-таки киваю, хотя заранее знаю, что мне не понравится история Хеймитча.
– После того, как Китнисс привезли в Тринадцатый, она заболела. Жар, бред, тошнота… Местные врачи пытаясь понять, что не так с нашей девочкой, но только Хоторн помог выяснить, что это за “болезнь”. Шпанская мушка? – удивляется ментор.
– Кантаридин, – уточняю я непроизвольно.
– Ага, он самый, – соглашается Хеймитч. – Собственно, было почти чудом, что удалось привести ее в нормальное состояние после того, как она оказалась одной ногой в могиле.
По внимательному взгляду собеседника я понимаю, что он ждет от меня какой-то реакции. Мне стоит пустить слезу от жалости? Да, может, я и сочувствую Китнисс, но не настолько, чтобы простить ее.
– 3ачем ты мне это говоришь? – спрашиваю я. – Видимо Хоторн активно помогал в лечении, учитывая ее нынешнюю беременность… – ядовитые слова сами рвутся наружу.
– Ты глуп, парень, если думаешь о таком. Девчонка носит твоего ребенка…
– Хватит защищать её! – отмахиваясь, почти ору я.
– Я серьезно, Пит. После того как ей стало лучше, Китнисс хотела найти тебя. Даже поставила Койн условия, чем навлекла на себя еще больше проблем …
– Условия? – вырывается у меня. – Я чуть не умер из-за нее, а она …
Хеймитч пропускает мое замечание мимо ушей и продолжает.
– Условия, Пит. Она становится символом революции, если тебя не обвинят в предательстве. Твоя неприкосновенность поставила под удар саму Китнисс! Хотя вижу, что тебя это не волнует. Уже позже врачи сделали пару тестов, и оказалось, что она в положении.
– И с чего ты взял, что отец не Хоторн? – настойчиво спрашиваю я. – У них была куча времени, чтобы заняться этим!
Ментор смотрит на меня, как на идиота, но постепенно его взгляд теплеет.
– Она любит тебя, Пит, – негромко говорит он. – Ей понадобилось огромное количество времени, чтобы понять это, но лучше поздно, чем никогда…
– Это неправда, – спокойно отвечаю я. – Мы оба знаем, что Китнисс целовалась с охотником…
– Все совершают ошибки, она не отрицает этого, – говорит ментор. – Но Китнисс была близка только с тобой, и я ей верю.
А я нет! Мне хочется прикрикнуть на Хеймитча, но я только морщусь, будто проглотил что-то кислое. Куда как логично, что Хеймитч выгораживает свою любимицу.
Внезапно начинаю улыбаться. Сейчас я уже знаю, «как» проверить их слова: первым делом, вернувшись в Капитолий, заставлю врачей взять анализы у Сойки. Мне надоели сети лжи, которой меня опутывают. Стоит решить вопрос с отцовством раз и навсегда.
Хотя вернусь ли я в Капитолий? Перевожу взгляд на пистолет, все еще лежащий возле Хеймитча, и хмурюсь.
– Так ты убьешь меня? – спрашиваю я. На удивление, мой голос не выражает никаких эмоций.
Ментор бросает на меня недоуменный взгляд, словно не понимает о чем я. Ему требуется почти минута, чтобы вспомнить про оружие.
– Ах, это… – тянет Хеймитч, – нет, парень. Я же сказал, что хочу просто поговорить.
– И мы поговорили, теперь я могу идти? – с ноткой сарказма интересуюсь я.
Ментор откидывается на стуле и долго смотрит на меня. Мне неуютно под его взглядом: ощущение, будто я – провинившийся ребенок. Глупо.
– Ну, так что? Так и будем играть в молчанку? – раздражаюсь я. – Скорее всего, миротворцы уже начали искать меня…
– Уверен, что ищут… – говорит Хеймитч, поджав губы.
Он встает и начинает бродить по кухне взад-вперед и только спустя несколько минут произносит:
– Наверняка бесполезно уговаривать тебя перейти на сторону мятежников… – ментор вопросительно поднимает брови, и я киваю, подтверждая его слова. – Я так и думал. Тогда у меня всего одна просьба…
– Какая?
– Вы через многое прошли вместе с Китнисс. И оба наломали много дров… Даже, если ты сомневаешься, у вас все равно будет общий ребенок…
Мне кажется, Хеймитчу трудно говорить. Он не часто пускался в лирические откровения, и ему явно неловко сейчас.
– Хеймитч… – начинаю я, но он перебивает.
– Позаботься о них, о них обоих. Обещай мне! – просит ментор.
Я задумываюсь на некоторое время. Инстинкты подсказывают, что это ловушка. Хеймитч всегда ставил на Китнисс, и, я уверен, сейчас он делает тоже самое – спасает ее, несмотря ни на что.
– Я не могу обещать тебе, Хеймитч, – признаюсь я. – Все слишком запуталось…