Сладкая отрава
Шрифт:
Ее тонкие пальцы сами переплетаются с моими, и Сойка тянет наши руки вперед, накрывая живот. Под моей ладонью бьется жизнь…
Счастливо улыбаюсь, зарываясь лицом в волосы Китнисс, и уже через пару минут крепко сплю.
Пробуждаюсь от тянущего напряжения внизу живота. Причина моих страданий лежит рядом: на спине, расслабленная и соблазнительная. Ее темные волосы разметались по подушке, грудь равномерно вздымается, а одна рука подложена под голову. Я сам лежу, обнимая ее, моя голова покоится на плече у Китнисс, а нога переброшена поверх ее ног – я действительно «подмял»
Приподнимаюсь на локте и всматриваюсь в лицо Китнисс. Провожу тыльной стороной ладони по ее щеке, перемещаюсь чуть ниже – к шее, к ключице, останавливаюсь возле тонкой бретельки ее ночнушки. Облизываю губы от волнения: я чувствую себя воришкой, которого могут разоблачить, но риск – дело благородное. Подцепляю тесьму и тяну в сторону. Удача на моей стороне: ткань сползает, открывая моему взору аккуратный бугорок ее груди.
Выдыхаю струйку теплого воздуха, и тело Китнисс отвечает мне, собираясь в твердую вершинку. Улыбаюсь, бросая еще один взгляд на лицо спящей девушки, и тянусь к ее груди. Захватываю ее губами, провожу языком по гладкой коже. Сойка сонно потягивается, инстинктивно поворачиваясь ко мне.
Становлюсь раскованнее и кладу руку на самую границу ночного одеяния. Скольжу выше, пробираясь под ткань. Мои пальцы настойчиво пытаются пробраться между ее ног, стараясь ощупать внутреннюю сторону девичьих бедер.
Китнисс просыпается внезапно. И в отличие от моих уже распоясавшихся мыслей, я получаю не поощрение своим ласкам, а звонкую пощечину, нарушившую утреннюю тишину. Сойка упирается руками мне в грудь и яростно отодвигается.
– Отпусти! – требует она, выбираясь из моих объятий и вообще соскальзывая с постели. Поправив ночнушку, Китнисс замирает у окна, пронзая меня тяжелым, укоризненным взглядом.
Я разочарован и обижен. Сойка опять ускользнула из моих рук. Из глубины моего сознания поднимается волна гнева – я заслужил, чтобы Китнисс принадлежала мне. Да и мое тело настойчиво требует выхода скопившейся энергии. Вероятно, это приступ, но поразмыслив, я решаю, что рано или поздно, «это» произойдет между нами, так зачем оттягивать неизбежное?
– Иди сюда, – ледяным тоном говорю я и про себя думаю, что если у девушки есть хоть капля мозгов, она подчинится.
Видимо, в ее голове совсем пусто, потому что, упрямо вскинув подбородок, она произносит уверенное:
– Нет.
Недоверчиво приподнимаю бровь и повторяю приказ. Злюсь, но зачем-то даю ей второй шанс. Я намерен переспать с ней, и для нее же лучше, если мы все сделаем по взаимному согласию.
– Я сказал, иди сюда, Китнисс.
Мой голос теперь звучит жестче, в нем открытая угроза, но Сойка отказывается повиноваться.
– Ты обещал, что не будешь насиловать меня, – напоминает девушка, прикрываясь этим как щитом.
Недовольно хмурюсь. Она права, только… Настойчивое желание, которое контролирует сейчас мое тело, плевать хотело на мнение Китнисс. Когда-то я носился с ее «не хочу», как дурень со ступой, вот так же изнемогая от желания, но не смея даже пальцем коснуться любимой девушки. А она потом беззаветно отдавалась Хоторну…
– Раз… – начинаю я отсчет, собираясь получить «свое» в любом случае.
Китнисс недоверчиво наклоняет голову, не спуская с меня глаз.
– Два…
– Пит, не делай этого… – предостерегает Китнисс. Да только кто слушает курицу, которую приготовили на ужин?
– Три… – проговариваю я, резко соскакивая с места.
Реакция Сойки мгновенная: она бросается мне наперерез, проскальзывает под рукой и, даже запнувшись о кресло, успевает заскочить в ванную и захлопнуть за собой дверь «до» того, как мне удается поймать ее. Оказавшись у запертых дверей, колочу по ним кулаком.
– Открой! – кричу я. – Только хуже будет!
Ответом мне оказываются глухие всхлипывания с той стороны.
Первая мысль – сломать несчастную преграду. Однако вместо этого я чувствую, как силы покидают меня. Обида начинает преобладать даже над желанием близости. Китнисс снова сбежала. В очередной раз наглядно продемонстрировала, насколько я ей безразличен.
– А ведь ты говорила, что любишь меня… – думаю я, и только после понимаю, что произнес это вслух.
Снова слышу всхлип, на этот раз громче остальных.
– Я, правда, люблю тебя, Пит, – негромко говорит Сойка из-за двери. – Но я не хочу, чтобы все у нас было… так.
– Как? – глупо спрашиваю я.
Она молчит. Не может подобрать слов? Горько усмехаюсь, она ищет, что бы такое соврать, чтобы выкрутиться…
– Черт с тобой! – горько произношу я, в последний раз бессмысленно ударяя кулаком о деревянную поверхность. – Ты и не нужна мне вовсе! – добавляю я. – К твоему сведению, есть другие, кто может неплохо согреть мою постель!
Всхлипы с той стороны затихают. Я молча смотрю на дверь. Мне кажется, Китнисс делает тоже самое, но как я могу быть хоть в чем-то уверен, когда дело касается этой девушки?
Хватаю вещи и поспешно ухожу из своей спальни.
«Вот именно, из «своей», а не «нашей»!», – мысленно говорю сам себе. У нас вообще нет ничего общего. Только ребенок. Что ж, я дождусь своего часа. «Ты еще пожалеешь, что отвергла меня. Снова».
Куда податься? Сомнений нет, и я уверенным шагом иду к Клариссе. Я еще не успокоился и мне хочется высказать кому-нибудь все, что я думаю о Сойке и ее поведении. Пока я иду, гнев немного спадает, а вот тянущее ощущение внизу живота по-прежнему со мной.
Помощница открывает после второй порции настойчивых ударов в ее дверь. Она заспанная, с соблазнительно припухшими губами и в непростительно-очаровательном полупрозрачном пеньюаре, через которое угадывается темное белье. Кровь приливает к лицу. Черт! Мое своевольное тело, похоже, собирается свести меня с ума: еще немного и я стану опасен для всех женщин, а не только для Китнисс.
Последняя разумная мысль: «Зря я пришел. Надо убираться отсюда подобру-поздорову». Реализовать это я не успеваю: Кларисса хватает меня за руку и втаскивает внутрь, захлопнув дверь. Там, где ее пальцы касаются моей кожи, ощущения похожи на ожог. Девушка, не замечая моей реакции, спокойно отходит к расправленной кровати и садится на край. Закидывает ногу на ногу.