Сладкая парочка
Шрифт:
— Как — так?
— Это одна из фразочек моего отца. По-моему, он кого-то цитирует.
— Ты считаешь, что обо всех своих недостатках, страстях и страстишках Программист рассказал на своей персональной страничке в Интернете?
— Вот послушай: «А что хакеры? Ими не рождаются. В своем большинстве это парни, боящиеся взрослеть. Одному легче, они привыкают к этому. У них редко бывают друзья среди ровесников — почти неизбежная цена, которую платят за любой талант. Возможно, им стало бы немного легче, знай они, что эта плата не зависит от возраста, она одинакова для всех, вставших над толпой. Но они относят ее лишь к себе —
— Что ты цитируешь?
— Статью братьев Букиных, выудил в Интернете.
— Ну и что ты этим хочешь сказать?
— Помнишь, вчера я не смог доказать, что Кукловод не может быть Программером? Теперь я уверен в этом!
— А портрет?
— Рисую: парень — или девушка — примерно нашего возраста, но в отличие от нас талантливый компьютерщик. Если ему даже двадцать пять — все равно по мироощущению и мировоззрению он — или она — мало от нас отличается. Я имею в виду не нас сегодняшних, а тех, какими мы были до финала первой игры, — опустив голову, тихо уточнил Стас.
— Сомневаюсь, что это девушка.
— Цитирую: «Теперь все больше в среде хакеров и представительниц прекрасного пола. И это не временное явление и не дань моде. Девушки часто уходят в страну грез, где, как им кажется, больше общения и человеческого тепла, чем в реальности…»
— Ты считаешь, что по психологическому портрету, когда неясно даже, кто на нем изображен, парень или девушка, можно кого-то найти? Милицейский фоторобот в сто раз полезнее, чем твой портрет.
— Программер, который в юности был хакером, вряд ли работает на Кукловода добровольно. Его или заставили, или обманули.
— Или вначале обманули, а теперь заставляют — в точности как нас.
— Умничка! — восхитился Стас. — У каждого преступника есть свой почерк и свои любимые приемы. Обмануть и потом шантажировать — это почерк Карабаса.
— А если хакер все-таки работает добровольно? Из любви к искусству?
— Цитирую: «Характерной чертой самосознания представителей субкультуры хакеров является принцип «непринадлежности» к обществу, что ведет, в их понимании, к независимости…» И далее: «Четвертое поколение хакеров активно противостоит коммерциализации и узурпации какими-либо государственными органами магистралей Интернет, руководствуясь правом всеобщей доступности и бесплатности информации». Может человек, стремящийся к независимости и справедливости, добровольно работать на бандита?
— То есть в стане врага у нас есть союзник.
— Который сидит сейчас и сомневается: а вдруг «сладкая парочка» убивает из любви к искусству?
— Ну и как егоили ееискать?
— Завтра во дворце спорта открывается компьютерная выставка. Все крупные фирмы выставляют свой хард и софт. Думаю, там можно будет что-то узнать — а может быть, даже встретиться с нашимхакером!
— Пойдем вместе?
— Только врозь! В первый день я, во второй, чтобы окончательно вычислить хакера и, может быть, даже познакомиться с ним, — ты. Кукловод ни в коем случае не должен догадаться, что мы ищем его программиста!
— А кем мне представляться, в обоих смыслах?
— Мы себе сейчас визитки сделаем. Кем ты хочешь стать: заместителем директора или начальником отдела?
— А Генеральным директором нельзя?
— Хоть президентом. Придумывай название фирмы.
— Ну, в названии обязательно должны быть слова типа Центр, Европа, Супер, Плюс, Интернет и что-нибудь компьютерное — виртуальный, мультимедиа, гипертекст…
— Виртуальный суперцентр «Европа-мультимедиа-плюс» — годится?
— Вполне. А номер телефона?
— 114-70-85.
— Это чей?
— Не знаю. Я назвал первые попавшиеся цифры. Все равно, кроме как на выставке, эти визитки не понадобятся. Сейчас я найду в Интернете подходящий логотип…
Глава 3. ВЛАДА
Дворец спорта в Лужниках, в котором проходила очередная компьютерная выставка, был похож на восточный базар.
На восточном базаре Влада была только один раз, в Ташкенте, куда папа как-то взял ее в командировку. Это было давным-давно, целых три года назад. Влада тогда была еще маленькой девочкой и смотрела на мир совершенно иначе, чем теперь, однако многоцветье одежд и гул множества голосов запомнила хорошо. Они с папой были в Ташкенте в начале июня, но уже тогда на прилавках был почти полный набор овощей и фруктов, а маме они привезли три килограмма абрикосов.
Здесь, на выставке, каждый участник точно так же хвалил свой товар, старался привлечь внимание к своему стенду. Но делалось это намного изобретательнее, чем на восточном базаре.
Возле одного из стендов мял и гнул свое тело, словно оно было сделано из пластилиновой резины, тощий мим. Лицо его было ослепительно белым, губы — вызывающе алыми, брови — траурно-черными. Мим выразительно изображал что-то невразумительное.
На стенде компании DataLux играл живой саксофонист. Аккомпанировал ему синтезатор «Ямаха». Саксофонист был в белой рубашке с бабочкой и в больших интеллигентных очках. На стене рядом с ним висела пустая рама. Из рамы выпадала шелковая золотистая штора и торчала голая ветка дерева. Осень…
На стенде фирмы DiaOst был установлен огромный аквариум. На дне аквариума стоял компьютер, вокруг него плавали золотые рыбки. Одна тыкалась тупым носом в выдвинутый лоток для компакт-дисков.
— Вы не могли бы включить этот компьютер? — вежливо попросила Влада.
— Хотите убедиться в том, что вода проводит электричество? — вяло отреагировал хмурый брыластый парень в сером пиджаке и съехавшем набок галстуке. Видно, ему уже надоело отвечать на этот вопрос.
— Так он не водоустойчивый? — огорчилась Влада. — Жаль. Нашему рыбозаводу как раз такой нужен — икру во время нереста считать.